«Если бы мы так работали...»

Каких только предметов не отыщется в школьном расписании! Но часто ли встретишь в нем Уроки доброты? Так называемые «занятия по пониманию инвалидности» были разработаны для учеников общеобразовательных школ Региональной общественной организацией инвалидов «Перспектива».

В информационной брошюре, которую она распространяет по образовательным учреждениям, рассказываются подробности. В частности, объясняется, чем отличается Урок доброты от обычных дисциплин: «На этих уроках используются интерактивные методы обучения – ролевые игры, опросы, обсуждения, конкурсы. Активное включение в тему дает ребятам возможность прочувствовать на себе разные ситуации, с которыми может соприкоснуться инвалид. В ходе занятий применяется наглядный материал – документальные и игровые фильмы, азбука Брайля, фотографии и т.д.».

К примеру, учащимся младших классов предлагается упражнение «Имитация». Его смысл состоит в том, что ребенок сам оказывается в роли человека с инвалидностью. Ученику-добровольцу завязывают глаза и дают задание, которое он должен выполнить. Дети быстро понимают трудности, подстерегающие незрячих людей. Этот наглядный пример становится поводом для обсуждения.

Педагоги замечают, как от одного такого урока к другому меняются их ученики да и сама атмосфера в ОУ.

За последнее время целью занятий стало не просто сформировать адекватное отношение к инвалидам, но и подготовить учащихся к тому, что в их школу или класс придет ребенок с инвалидностью и будет учиться наравне со всеми остальными. Поэтому уже шесть лет «Перспектива» работает под девизом «Дети должны учиться вместе», занимаясь популяризацией и продвижением инклюзивного образования.

В Москве действует 11 ОУ для детей с нарушениями слуха. Среди применяемых методов:

– жестовый (на основе жестового языка и дактилологии);
– верботональный (на базе слухового и тактильно-вибрационного восприятия);
– билингвистический (основывается на выборе способа коммуникации).

В 14-ти школах для ребят с нарушениями зрения происходит:

– отработка навыков десятипальцевого метода печати;
– формирование звукового восприятия объектов виртуального пространства;
– автоматизация полученных навыков.

14 ОУ для учащихся с нарушениями речи тоже имеют свои отличия:

– проведение индивидуальных логопедических занятий;
– формирование предпосылок к полноценному освоению программного материала;
– ориентация на максимальную реализацию возрастных взаимоотношений;
– развитие и совершенствование коммуникативных, речевых (монологическая и диалогическая речь) навыков и психологических предпосылок.

13 образовательных учреждений обучают детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата. Здесь успешно работают многие технологии, в том числе методы лечебной кинологии и экскурсионной педагогики.

41 школа действует для учащихся с нарушениями интеллекта. Педагоги стараются:

– развивать эмоциональный, социальный и интеллектуальный потенциал подопечных;
– обучать их навыкам самообслуживания;
– формировать позитивные личностные качества;
– создавать условия для осознанного выбора и освоения профессии.

Школы не беспомощны

В Москве десятилетиями складывалась система специального (коррекционного) образования. Сейчас город старается не потерять то, что было накоплено, и приумножить «золотой фонд» за счет появившихся в последнее время технологий. Одна из них – обучение, при котором ребенок, несмотря на физические и интеллектуальные особенности, находится рядом со здоровыми сверстниками в общеобразовательных школах.

«Мы часто сталкиваемся с непониманием, поэтому я хочу подчеркнуть: инклюзивное образование не заменяет образование специальное, а вносит дополнение к нему и опирается на него как на ресурс собственного развития», – заявила на конференции заместитель руководителя Департамента образования г. Москвы Татьяна Гусева.

В столице всячески стремятся наладить совместное обучение больных и здоровых детей. Скажем, в одном из административных округов в 8-ми из 10-ти микрорайонов действуют цепочки «детский сад–школа–психологический центр». Эта схема позволяет детям с особыми потребностями с раннего детства двигаться в системе сопровождения в течение многих лет. Родители избавлены от необходимости поиска по всему городу школы с инклюзивным обучением, когда повзрослевшему малышу придет время покидать дошкольное ОУ.

Есть у такой модели и другие плюсы. «Малыша нужно “вести“ с года и далее, – считает начальник Центрального окружного управления образования Вера Лопатина. – Если просто взять и посадить подростка в пятый класс, мы и школу сломаем, которая работает по инклюзивной программе, и ребенку будет некомфортно».

От Веры Ивановны собравшиеся узнали, что округ уже имеет свой совет по инклюзивному образованию: «Мы собираемся, обсуждаем трудности, иногда “качаем“ права. Обязательно нужно такое место, где можно “выпустить пар“, так как работать очень сложно». Советом разработаны и утверждены локальные акты, нормирующие деятельность различных специалистов.

В рамках нормативно-подушевого финансирования привлечены тьюторы: учителям самим крайне сложно организовать учебный процесс, даже если в классе находятся только два-три ученика с разными диагнозами, как это рекомендуется для инклюзивного обучения.

Помощи педагоги ждут и от нового центра, открывшегося в структуре городского психолого-педагогического университета. Уже с первых шагов здесь намерены заняться самыми сложными проблемами, которые есть у учреждений, внедряющих инклюзив. Школьным педагогам приходится труднее, чем коллегам из детских садов, ведь от школы традиционно ждут определенных результатов при аттестации и лицензировании.

Но, безусловно, образовательные учреждения не беспомощны. В их силах ответить на запросы населения. «Не ребенок должен подстраиваться под существующие образовательные условия, – уверена Лопатина, – а всей системе образования необходимо стать гибкой средой. Какие-то вещи можно сделать почти бесплатно. Разметка коридоров школы в виде желтых кругов и линий для более безопасного передвижения больных ребят осуществима в течение одного дня – нужно сходить в магазин, купить бумажки и наклеить их.

Я призываю директоров школ нашего округа обратить внимание своего педагогического коллектива, что он живет вместе с городом, а город уже нанес разметки на лестницах, площадях, в подземных переходах... И делать это следует независимо от того, пришли в школу дети-инвалиды или нет. В любом ОУ есть ученики, учителя и родители, к примеру, со слабым зрением.

А еще мне хочется, чтобы общеобразовательные учреждения равнялись на коррекционные ОУ в плане качества обучения. Я всегда говорю директорам наших школ, лицеев, гимназий: “Если бы мы работали так, как работают педагоги в специальных школах...“.

Посмотрите, как с помощью учителей и дефектологов дети с нарушениями слуха, зрения, интеллекта начинают говорить, читать, писать, общаться в коллективе, получают профессию! А в общеобразовательной школе, не самой, кстати, плохой, здоровый ребенок с лишним “ветром в голове“, отходив одиннадцать лет, не получает аттестат из-за низкого уровня знаний.

Мне могут на это сказать: “Ну там же не по 35 человек в классе!“ Но, согласитесь, сегодня в половине учебных заведений города тоже не по 35 учеников, а меньше. Наша задача – посмотреть технологии работы в специальных образовательных учреждениях».

А депутат и зампредседателя комитета по образованию и науке Государственной думы Олег Николаевич Смолин ежедневно адресует свои призывы руководству страны и коллегам-депутатам. Душой он болеет и за учителей спецшкол, и за их учеников с ограниченными возможностями здоровья, но часто – с неограниченными возможностями духа.

Участники конференции были ознакомлены с ситуацией, сложившейся с федеральным законодательством:

«Напомню, некоторое время назад у нас действовал вполне современный, “продвинутый“, европейский закон о социальной защите инвалидов, – проинформировал Смолин. – Он плохо исполнялся в России и, по понятным причинам, лучше – в Москве. Затем в него внесли изменения, которые резко испортили документ: в частности, появился совершенно другой принцип определения, что такое инвалидность. Одно дело, когда она связана с состоянием здоровья, и совсем другое – увязывать ее с утратой трудоспособности.

Михаил Зурабов не смог ни разу мне ответить на мой неоднократно задававшийся ему вопрос: что такое утрата трудоспособности и как ее измерить? Экс-министр социального развития Александр Починок жестко говорил: полностью нетрудоспособен только труп. Я приводил Зурабову примеры с Николаем Островским, Алексеем Маресьевым и многими другими. Группа инвалидности – категория, более или менее поддающаяся определению. Степень утраты трудоспособности – нет, она зависит от субъективизма чиновников разного рода. В Москве я столкнулся с такой историей, когда человек без ног – безусловно, относящийся к первой группе – пытался поступать в институт, но ему тут же снизили группу инвалидности на вторую степень, то есть срезали пенсию и другие формы социальной поддержки.

Другой пример: согласно одному из приказов, некоторые наши вузы не принимают инвалидов, мотивируя отказ тем, что не могут создать у себя специальные условия.

И таких примеров было очень много. Закон отбивал у людей стремление учиться, работать, короче говоря – реабилитироваться. Теперь ситуация, слава богу, исправлена. С 2010 г. вступает в силу новое изменение в законодательстве, которое покончит с безобразием. Это достижение общественных организаций инвалидов и нас, представляющих их интересы в парламенте.

Далее...

В результате довольно сложной работы с Министерством образования и науки мы убедили коллег сохранить закон и положение о том, что итоговая аттестация для инвалидов может быть не только в форме ЕГЭ. Я считаю, правильно, поскольку не везде существуют реальные условия для сдачи единого экзамена (например, для детей с ограничением зрения).

Кстати, пользуясь случаем, хотел бы сказать вот о чем. В этом году печать была переполнена рассказами о нехватке мест в вузах для огромного количества льготных поступающих. При нормальной системе такого быть не должно! Я напомню: инвалиды составляют менее 10-ти процентов населения нашей страны. Причем чем ниже возраст, тем меньше их доля в соответствующей возрастной когорте, и в выпускном классе в целом по стране не может быть более 3–5-ти процентов инвалидов. К тому же не все поступают в высшие учебные заведения, поскольку большинство из них – это люди с ментальными проблемами.

Известно такое выражение: “От учителя и врача всегда ждут чуда, а когда оно случается, многие этого не замечают“. Я думаю, образование и воспитание ребенка с ограниченными возможностями здоровья, превращение его в высококлассного специалиста, настоящего гражданина России – истиное чудо. Я желаю, чтобы оно происходило с вами и вашими детьми как можно чаще, а государство ценило бы его как можно выше».

В материале использованы фотографии из буклета «Дети с ограниченными возможностями здоровья в системе учреждений Департамента образования г. Москвы».