Зеркальный портрет

Впервый день, во время пленарного заседания, нам рассказали о социальных инновациях в Финляндии, на второй мы отправились в музеи, а на третий обсуждали увиденное и продолжали знакомиться с финскими школами. В заключение делились друг с другом впечатлениями и мыслями.

А потом возникло странное ощущение непонимания. Получалось, что школа и общество в этой северной стране – зеркальное отражение друг друга. Но что является копией чего? Возможно, образовательная система копирует модель социума, в котором существует. Но вполне вероятно и совсем другое: общество развивается по законам, освоенным людьми в школьные годы…

Многие финские исследователи уверены: тайна успешности местной школы вовсе не в особенностях системы образования, а в социальных законах, действующих в стране. Психолог, член финского парламента, автор книги «100 социальных инноваций в Финляндии» Илкке Тайпале* убежден: именно в целостности всего общества кроется тайна образования.

Перечислим лишь малую часть из списка социальных инноваций, о которых говорит автор: высокая заработная плата учителей, бесплатное питание для детей и работников школ, право каждого жителя страны на образование, адекватное его способностям и специальным нуждам.

Финляндия – не рай на Земле, и потому не стоит думать, что все педагоги как один удовлетворены здесь своей зарплатой: конфликты на этой почве случаются, ими занимаются профсоюзы.

Но вот бесплатные школьные столовые и для учеников, и для учителей – реальность, с которой не поспоришь. Оказывается, питанию детей во время учебы в Финляндии уделяли внимание… с XVII в. – уже тогда учащимся мальчикам в сельской местности помогали продуктами. А в 1943 г. приняли закон, гарантировавший каждому школьнику бесплатное питание. Время было трудное, поэтому сначала ребята принимали участие в выращивании урожая для школьной столовой.

Как выглядит бесплатный обед? Это блюда традиционной национальной кухни: питательные, недорогие, в меру витаминизированные, без особых изысков. Всегда есть небольшой выбор самых дешевых овощей, «второе» в виде овощного рагу с кусочками мяса, рыбы или курицы, хлеб, масло, вода или молоко. Меню школьной столовой обычно составляется вместе с учениками, которые порой принимают участие и в приготовлении пищи. В этой далеко не самой бедной стране всегда думают о том, чтобы никто из детей не остался голодным.

Каждый ребенок в Финляндии, вне зависимости от происхождения, уровня благосостояния родителей, состояния своего здоровья и способностей, имеет право получить хорошее образование. Оно защищено не только конституцией, но гарантировано многообразием образовательных услуг и истинной заботой государства о том, чтобы этим правом мог действительно воспользоваться абсолютно любой, а не только самый способный или богатый.

Как известно, начинается образование с умения читать. Оказывается, чтение в Финляндии – одна из национальных традиций. Так как эта страна лютеранская, всякий верующий христианин прежде всего обязан самостоятельно прочитать Библию. Для этого еще в 60-х годах XVII столетия издали закон, не имеющий аналогов в истории человечества: каждый, кто хотел вступить в брак, сначала должен был научиться читать. Стремление создать свою семью оказывалось сильнее нежелания учиться грамоте, поэтому практически все взрослое население Финляндии с XVII в. умеет читать и считает это абсолютно естественным.

Но, разумеется, не все с легкостью могут освоить грамоту. Как и в любой другой точке мира, в Финляндии есть дети, требующие внимания чуть больше, чем остальные.

Чаще всего речь идет о дисграфии, ДЦП, синдроме дефицита внимания, гиперактивности и некоторых других заболеваниях. В особых центрах, расположенных по всей стране, с ребятами и их родителями работают специалисты, которые могут посоветовать перевести ребенка в специальные классы, где с ним занимаются в малых группах или индивидуально так называемые «специальные педагоги».

Подобные классы создаются в рамках обычных школ, и часто обучающиеся в них дети имеют возможность проходить отдельные курсы вместе с остальными сверстниками.

Стоит подчеркнуть, что это далеко не те классы выравнивания, совсем недавно очень популярные в нашей стране. Отличий слишком много, и они принципиальны.

С детьми, имеющими проблемы, работают высококвалифицированные кадры. При этом, для того чтобы стать специальным педагогом, нужно сначала несколько лет проработать простым учителем и лишь после этого пройти повторное обучение (в течение двух лет), получив еще один сертификат об образовании.

Специальные педагоги обязаны уметь преподавать несколько общеобразовательных предметов в средней школе (как правило, с одним таким классом работают только два учителя), знать особенности психологии своих воспитанников и владеть различными способами работы с ними, ориентироваться в социуме, чтобы помочь молодым людям получить хорошее профессиональное образование.

Еще одно важное отличие этой системы от классов выравнивания состоит в том, что ребят, у которых есть особые проблемы в обучении, выделяют в отдельные группы не для того, чтобы дать возможность всем остальным учиться без них, а ради помощи детям с особыми проблемами получить точно такое же образование, каким другие могут обладать без дополнительных усилий.

Это крайне серьезный подход, который в нашей стране практически не рассматривается.

Как и в России, в Финляндии существуют школы, в которых система обучения отличается от соседних ОУ. Эти учебные заведения называют экспериментальными, но результат проводимых в них экспериментов совсем не такой как у нас.

Мы привыкли в тому, что школа может оставаться экспериментальной и десять, и двадцать лет. В Финляндии каждое исследование, начатое на базе одного ОУ, подробно анализируется авторами и независимыми экспертами. Если результаты аналитической работы положительные, данная (придуманная и апробированная в одной школе) образовательная модель может быть принята на государственном уровне. После чего любое другое образовательное учреждение вправе воспроизводить эту систему, уже не считаясь экспериментальной.

Конкретный пример. Альпийская (Alppilan) школа в Хельсинки в 1993 г. начала эксперимент по организации среднего звена без системы классов и параллелей. Здесь и сегодня работают в таком же режиме, но уже почти десять лет это не считается экспериментом: результаты исследования были признаны на государственном уровне. Теперь любое учебное заведение Финляндии может организовать свою работу по образу и подобию Альпийской школы, и это вовсе не будет признано инновацией. Вполне логично, не правда ли?

У нас же во все образовательные учреждения страны вводятся только эксперименты, начатые государственными структурами (причем порой даже вопреки полученным результатам). Остальные исследования как будто бы вовсе не существуют: школы продолжают оставаться экспериментальными, их исследования длятся иногда десятилетиями, по их темам защищаются кандидатские и докторские диссертации, но государство упорно не признает то, что приносит явную пользу детям, педагогам, родителям...

Во время конгресса я работала в группе из 12-ти человек, посетившей сразу два музея: фотографии и театрального искусства.

Сначала мы пришли в музей фотографии, и с нами провели занятие, подобное тому, которое устраивают тут почти ежедневно для учеников финских школ.

После небольшого «разогрева» (игры на знакомство и создание хорошего настроения) нам предложили разбиться на группы по трое и выбрать одну понравившуюся фотографию для последующей работы.

На стенах – моменты жизни молодежи, запечатленные фотографами. Мгновения, которые когда-то поймал объектив. Моя группа выбрала снимок под названием «Кулак»: юноша, сгорающий от страсти и ненависти, объясняется с девушкой, спокойной и милой. Кисть молодого человека сжата в кулак, он сдерживает гнев из последних сил.

Нам дали листы бумаги, планшеты, предложили сесть напротив фотографии и подумать о ней. Что происходило за несколько минут до того, как она была сделана? Что могло произойти позже? Как без слов озвучить это фото: шумом машин, другими звуками города?..

Я стала приглядываться к изображению. Чем дольше смотрела, тем больше казалось, что юноша искренен, влюблен, а его обманули. Может быть, девушка ему изменила? Или предала каким-то другим способом? Увидят ли то же, что и я, мужчины, оказавшиеся в моей группе?..

В наблюдениях и размышлениях прошло минут пятнадцать. После этого нам предложили обсудить увиденное и перейти в музей театра, расположенный на другом этаже того же здания.

Там нас встретил еще один преподаватель, предложил игру для раскрепощения, а потом попросил озвучить те фотографии, которые мы выбрали (снимки в это время проецировались с компьютера на экран).

После этого было дано следующее задание: прямо перед экраном, на который проецируется фото, разыграть небольшую сценку, возможно, происходившую до момента съемки, замереть на несколько мгновений – будто для фотографии, затем медленно уйти и создать звуковой фон для изображения. Каждая группа выполняла задание дважды: сначала – так, как спланировала сама, потом – выслушав рекомендации ведущего.

Мы объясняли друг другу то, что увидели, делились мыслями, рассказывали неожиданно припомнившиеся истории из жизни. Небольшие этюды, которые нам предложили сыграть, заставили напряженно думать: об окружающем мире, о людях, о себе.

Когда на следующий день мы делились впечатлениями с коллегами, посетившими другие музеи Хельсинки, оказалось, что наш опыт был очень похожим. Он сводился не к просмотру экспозиции, не к запоминанию (или узнаванию) информации, а к пониманию себя.

Кто-то побывал в «Самом маленьком музее», где каждый придумывал свою экспозицию и показывал ее коллегам. Некоторые отправились в музей дизайна и сотворили там умопомрачительные головные уборы (их, конечно же, принесли с собой!).

Оказывается, что так или примерно так построена работа с учениками школ во всех финских музеях. Дети приходят туда не ради переписывания информации со стендов, а для того, чтобы иначе посмотреть на мир и самих себя, попробовать свои силы в каком-то новом, неведомом и увлекательном деле...

* Презентация этой книги, переведенной на русский язык, состоялась в Москве в июне этого года.