Плоды свободы и творчества

Виктор Болотов, д.п.н., вице-президент Российской академии образования:

– Главное, что тогда сделал ВНИК (и уже потом его команда в министерстве образования России начала 90-х), – дал ресурс свободы. А второе – наметил векторы движения, ведь формула о том, что свобода – тяжкое бремя, имеет под собой основание.

Что не удалось? Люди разбежались по своим площадкам. И, кроме того, любая инновация требует серьезного финансирования. Но на это не было денег. Если бы тогда существовала сегодняшняя федеральная целевая программа развития образования, с такими деньгами, уверяю вас, сделать удалось бы почти все.

Появись шанс что-то изменить в своих планах, я бы вложил усилия в распространение развивающего обучения, причем на уровне не только идеологии, а конкретных программ повышения квалификации учителей. Думаю, многое пошло бы по-другому.

Также следовало выходить на систему внешней оценки эффективности деятельности ОУ, педагогов. Во всем мире процесс делегирования свободы сопровождается усилением механизмов, связанных с оценкой результата.

Евгений Сабуров, д.э.н., научный руководитель Федерального института развития образования:

– Успешной была реализация вариативности обучения, что позволило людям строить индивидуальную карьерную кривую. И это дало очень серьезный эффект.

Не в полной мере удалось обеспечить хозяйственную самостоятельность школы. Уже сколько лет прошло, а нормативно-подушевое финансирование вроде бы есть, а вроде его и нет. Переход на автономные учреждения? Мы предлагали гораздо большую финансовую самостоятельность, но даже меньшая не осуществляется.

Также то, что задумывалось в качестве некоторого голоса учительства, общественного мнения вокруг образования, к сожалению, мне кажется, немножко заглохло.

Хуже нет переделывать прошлое. Что было, то было, и советовать подкрутить винтик в машине времени – это несерьезно. Россия тогда задумалась, как жить дальше, мы сделали очень серьезный скачок вперед. Многое уже потом вернулось назад, но ВНИК тут ни при чем.

Владимир Собкин, д. психол. н., директор Центра социологии образования РАО:

– То, что делалось, было науко- и культуроемкой программой реформирования образования. И, на мой взгляд, из задуманного реализовалось по максимуму. Произошел важный прорыв, который касался общественно-государственного управления в школе; построения системы в соответствии с возрастными этапами обучения; выделения проблем, связанных с возможностью свободы педагогического процесса.

История не предполагает сослагательного наклонения. Планировалось формирование рынка труда в сфере образования, рынка образовательных услуг и т.п. А то, что это не реализовалось как магистральная линия развития образования, – беда.

Виктор Слободчиков, д. психол. н., директор Института развития дошкольного образования РАО:

– Миссия ВНИКа двадцать лет назад состояла в том, чтобы разорвать порочную связь, существовавшую между сложившимся социально-политическим и экономическим укладом жизни в стране и системой образования. Она считалась отраслью народного хозяйства, что разрушало и ее ценностные, и смысловые характеристики как фактора культуры и истории в любом государстве. Воспринималось образование и в качестве обслуживающей сферы существующего уклада.

С экономической точки зрения оно называлось затратным, то есть отрасль «проедала» государственный бюджет, в то время как пользы, якобы, от нее не бог весть сколько.

Такие установки господствовали на протяжении длительного времени, но были разрушены.

Не получилось единственное… Предполагалось, что должна кардинально измениться государственная политика в образовании, а параллельно – сложиться собственная образовательная стратегия в отрасли. Но этого как не было, так и нет. Образование находится в зависимой позиции просящего.

Любовь Кезина, академик РАО, советник мэра г. Москвы:

– Мы ушли от единообразия школ. И, должна сказать, результаты оправдали себя. В Москве появились и образовательные учреждения для очень способных детей, и для обычных; с углубленным изучением ряда предметов или только одной дисциплины – математики, физики, иностранного языка и т.д. Мы не останавливали учителей и директоров школ, а, наоборот, помогали развиваться. И «взрыв» такого творчества позволил создать очень интересные образовательные учреждения.

Из того, что еще не сделано… Нужно укрепить материально-техническую базу. В столице до сих пор есть школы довоенной постройки. Естественно, если сегодня их сравнивать с новыми, они никак не соответствуют тому, чтобы там учить детей.

Анатолий Цирульников, д.п.н., академик РАО:

– Конечно, появилась большая степень свобод.

Из возникшего в те годы что-то сейчас уже стало нормой: вариативность образования; школьные психологи; в регионах заработали собственные сценарии развития, проекты, то есть в действии то, что мы называем регионализацией. В этом смысле естественное движение живого социокультурного организма все же совершилось.

Я помню, тогда каждые две недели от нас добивались ответа на вопрос: происходящее в стране и образовании еще обратимо или нет? Люди волновались. Оказалось, обратимо. И, увы, пошло по тому же кругу.