|
Мой дед, сын священника, проработал 40
лет в духовном училище г. Владимира. Мать 28 лет
была директором школы в Москве. Там же трудилась
родная сестра моего отца. Сама я тоже стала
педагогом. Работала учителем русского языка и
литературы, заместителем директора по УВР в
математической школе, а потом и руководителем
школы-новостройки. Прошли десятилетия, а я до сих
пор считаю профессию учителя самой творческой,
интересной, полной любви к людям.
Но очень странно, что всегда
находились те, – чиновники или «ученые»,
далекие от школы, – кто хотел что-то в ней
изменить, не учитывая традиций русской
педагогики, естественного развития поколений.
Меня учили стенографии, доказывая, что
это очень важный для нашей жизни предмет. Через
два года его упразднили. Ученики изучали логику и
латинский язык, сдавали зачеты, что тоже потом
отменили. Награждение медалями то вводили, то
прекращали.
А сколько глупостей «проехалось» по
личности учащихся! Всех мальчиков стригли
наголо, одевали в серую школьную форму – без
этого не пускали на уроки. Подростки начали
носить брюки-клеш – нельзя! Надели узкие брюки
«дудочками» – как можно! Девочек не пускали в
школу летом в носках, только в простых чулках.
Коричневая форма убивала индивидуальность
девушек в старших классах. Взамен они
придумывали бантики, воротнички, прически –
их «гоняли».
И ради чего? Кто упивался и продолжает
упиваться властью над школой?
Мне пришлось пережить и стандарты, и
единые поурочные планы, когда на изучаемую тему
можно было потратить только указанное
количество часов, независимо от состава класса и
его подготовки. Как уложить жизнь в этот
формализм? Педагоги начинали делать то, что
считали нужным, а в журналах писали, что
требовали чиновники. Все проверки школы шли по
бумагам: журналы, планы, протоколы. Инспектора к
учащимся в классы даже не поднимались. А если и
заходили на уроки, то с одной целью: найти и
указать…
Я и себя, работавшую заместителем
директора, директором, методистом, помню с
тетрадью, в которую записывала ход уроков и их
анализ для бесед с учителями.
Теперь отношусь к этому так: нельзя
сильнее унизить педагога, чем навязав ему чужие
позиции, отняв у него свободу в педагогическом и
методическом творчестве. Учитель в своей
деятельности должен идти от ученика, вместе с
учеником. Нет, пожалуй, более субъективной
профессии, так как каждый ребенок неповторим.
А как же при этой субъективности быть с
ЕГЭ, проводящимся по принципу телеигры «Кто
хочет стать миллионером?». Сложилась
педагогическая традиция преподавания русского
языка. Неужели это можно заменить тестами, ЕГЭ?
Педагогу больше не нужно задумываться над
воспитанием конкретного школьника, чувствовать
свою ответственность за развитие личности –
следует «натаскать» на ЕГЭ.
Был у меня ученик. Делал в седьмом
классе по 40 ошибок в сочинении, а в
одиннадцатом – по 20. Когда я выразила свою
тревогу, как он напишет сочинение на аттестат
зрелости, сказал, что уже сдал русский язык в
технический вуз в форме тестов: «Я что-то знал,
что-то слышал, что-то предположил, что-то угадал».
Сейчас на проведение ЕГЭ идут большие денежные
потоки, каждый год печатаются книги по
подготовке к нему. Зачем?..
|