Рай там, где люди смогли договориться

История первая

В школе создан попечительский совет, функциями которого, в числе прочего, является сбор родительских денег. Взнос можно перечислять на специально созданный счет, но многие сдают его в конверте. Собранные средства распределяет экспертный совет, куда входят директор и администрация школы, учителя, представитель профкома, родители. Педагоги знают, сколько денег они могут получить за определенный вид работы, и претензий к деятельности попечительского и экспертного советов у них нет.

Но неожиданно председатель попечительского совета уходит, и на его месте появляется новый человек, который много времени, иногда целые дни, начинает проводить в школе. Председатель берет на себя непонятные функции: к примеру, записывает, во сколько учителя приходят на работу.

Коллектив волнуется: никому не известно, какие выводы из этого будут сделаны. Вдруг педагог, явившийся в школу в 9.05, то есть после начала первого урока, на самом деле по расписанию трудится со второго, а непрошенный наблюдатель этого не знает и сделает вывод об опоздании?

История вторая

Набирает обороты деятельность по выяснению запросов учащихся и родителей. В школьном коридоре развешаны листы ватмана, на которых дети записывают пожелания о дополнительных занятиях. Слово предоставлено и учителям, которые отдельно записывают сведения о своих умениях и хобби.

На общешкольном собрании обсуждаются спрос и предложения и формируются группы для занятий по интересам. Но далее ситуация может развиваться двояко.

Первый сценарий – поиск необходимого педагога дополнительного образования среди работников школы. Учителя испытывают давление администрации, которая, не имея финансовых возможностей нанять дорогостоящих специалистов, вынуждает собственных сотрудников без достаточной на то подготовки браться за ведение клуба, кружка.

Письменный договор на такую работу не оформляется – все договоренности устные. За месяц (два часа работы в неделю) учитель получает 500 рублей – меньше, чем за такое же количество часов по официальной ставке. Сумма вознаграждения не зависит от числа детей – в клубе может числиться и 2 ребенка, и 15. Также не учитывается объем подготовки к занятиям, который в разных кружках может сильно отличаться. Расходные материалы, инструменты, даже если они необходимы, не выделяются.

Второй сценарий – поиск стороннего специалиста. Скажем, учителя испанского языка. Внештатники работают по договору, их труд оплачивается выше, чем у преподавателей школы.

История третья

Учителя возмущены «черными» выплатами и пытаются вести переговоры с попечительским советом. Председатель принципиально против «белой» кассы, хотя большая часть коллектива заинтересована в официальной зарплате для формирования накопительной части пенсии, получения налоговых вычетов.

Попутно выясняется, что взносы сдают не все, хотя некоторые платежи являются обязательными для каждой семьи (охрана школы). На общем собрании деньги решено собирать по классам, после чего средства суммируются и часть из них отдается директору (на оплату по договорам и для поощрения учителей), а оставшиеся – в попечительский совет.

На том же собрании родители отказались от распределения учительского вознаграждения узким кругом и предложили новую систему. Раз в месяц они получают листок с фамилиями педагогов, работающих в их классе, и напротив каждой выставляют баллы от 1-го до 10-ти, после чего сдают данные в попечительский совет. Оценки суммируются, и деньги распределяются согласно им.

Таким образом, предметники, работающие сразу в нескольких классах, получили благодаря такой системе преимущество по сравнению с преподавателями начальной школы, воспитателями групп продленного дня. Кроме того, критерии, по которым родители выставляют баллы, совершенно не понятны. Да и учитель не знает, сколько он их набрал и в каком качестве (учитывается ли, что он ведет уроки и одновременно работает классным руководителем).

Многие родители отказались от этой «игры» и не сдают свои листочки.

По-прежнему стабильными остаются выплаты, которые распределяют директор и представители профкома.

История четвертая

Родители, видя абсурдность балльной системы и желая поддержать учителей, предложили собранные деньги (за вычетом обязательных платежей) оставлять в классе и полностью прекратить выплаты в попечительский совет.

Рассказывает классный руководитель четвертого класса:

– Родители приняли решение поощрить деньгами не всех учителей, работающих с их детьми, но посоветовались со мной относительно кандидатур. В некоторые пакеты с цветами и конфетами, предназначенными каждому педагогу, положили конверты с деньгами. Суммы мне неизвестны, однако я наблюдала разную реакцию коллег.

Одна учительница подошла и поблагодарила родителей, другая – директора. Третья – вбежала в наш кабинет во время чаепития и бросила конверт со словами, что не нуждается во взятках. Родители были в шоке и вытащили оставшиеся конверты из пакетов, которые не успели вручить. Где теперь эти деньги, я не знаю…

О чем эти истории?..

Культура переговоров, согласования интересов и потребностей участников общественной жизни, в том числе в сфере образования, в России не сложилась (выражение «идти на компромисс» очень напоминает оборот «идти на эшафот»). Хотя потребность в этом усилилась по ряду причин.

Во-первых, ученические и педагогические коллективы имеют характерные психосоциальные особенности и проблемы. Наблюдается процесс экономического и культурного расслоения как внутри школ, так и между ними.

Происходит ухудшение здоровья детей, что ведет к специфическим особенностям в поведении – враждебности.

В педагогических коллективах наблюдается несбалансированный возрастной и половой состав. По последним статистическим данным, в российских школах работают 17 процентов преподавателей пенсионного возраста, 50 процентов – имеют педагогический стаж свыше 20-ти лет, 87 процентов всех учителей – женщины. В городских ОУ и по отдельным группам работников ситуация еще более удручающая. Например, среди педагогов начальной школы женщин – 99 процентов.

Во-вторых, в период реформы произошло расширение круга субъектов образовательной политики. Увеличилось число вопросов, включая дискуссионные и требующие согласования, решения по которым должны приниматься на уровне региона, муниципалитета, школы. В отрасли предпринимается попытка институциализировать взаимодействие субъектов образовательной политики, сделать его цивилизованным, организованным на основе идеологии государственно-общественного управления образованием.

Вопросы общественного участия в управлении образованием включены в документы, инициирующие проекты комплексной модернизации школы на региональном уровне на 2007–2009 гг. как приоритетные, и одобрены президиумом Совета по национальным проектам.

В частности, в число компонентов комплексной модернизации общего образования включены требования по созданию школьных советов с реальными управленческими полномочиями (управляющих советов) и публичной отчетности школ перед общественностью (ежегодный публичный доклад ОУ).

В целом, следствием новой политики можно считать расширение потенциальной конфликтной зоны, появление новых типов конфликтов. Это во многом оборотная сторона увеличения свобод и самого процесса перемен. Плохо, когда участники спорной ситуации не находят способа для ее разрешения.

А такой инструмент известен – это переговорная практика. Если мы согласимся с этим посылом, то далее можно предположить, какой будет первая линия в осмыслении роли переговоров в школе: практика примирения – всем возрастам и типам конфликтов (допустим, практика примирения в начальной школе, технология переговоров для конфликтов «учитель–учитель», «учитель–администратор», «попечительский совет–педколлектив» и др.).

Вторая линия связана с тем, что практику и технологию примирения нужно соотнести с другими элементами школьной жизни, усилить созвучными идеями, иначе не будет результата. Что это может быть?

С 1990-х гг. участниками педагогического движения «Демократические школы» осуществляется идея школьного уклада как единства образовательной и бытовой жизни школы, взаимоотношений ее «жителей», построение специальной практики по организации и диагностике (экспертизе). А с 2006 г. это реализуется в рамках московского проекта «Школа будущего». Словосочетание «демократический уклад учебного заведения» стало визитной карточкой Школы самоопределения, которой долгие годы руководил Александр Наумович Тубельский.

Уклад реализуется в принципах формирования учебных групп (например, на основе дифференциации учащихся по способностям), структуре реальной власти в образовательном учреждении, специфике языка сообщества, в принятых писаных и неписаных нормах, традициях, ритуалах.

Практический опыт организации школьной жизни и его научно-педагогический анализ уже показали, что уклад есть мощный инструмент реализации новых целей образования – развитие субъектности участников образовательного процесса, а также воспитание толерантной, гуманной личности.

Непосредственно в Школе самоопределения реальностью стало обязательное участие ребят и учителей, а порой и родителей, в создании правил общей жизни. «Уклад только и возможен как договор между теми, кто в нем будет жить при открытости принимаемых решений, возможности каждого члена коллектива влиять на характер решений, касающихся всей школы, при самых разнообразных структурах коллектива и органов его управления, самоуправления и соуправления», – говорил Тубельский.

Можно также присмотреться к идее образовательной среды, пришедшей из социальной педагогики, а в нее – из естественных наук.

Или к идее команды, которая уже начала заменять собой идею коллектива.

И, наконец, третья линия. Принятие практики примирения, как имеющей отношение к образованию и общественной жизни, переход ее в ведение педагогики из области юстиции, правосудия потребует изменить язык описания.

В отчете по примирительной встрече в пятом классе мне встретился характерный эпизод: когда пятиклассникам сказали, что в их классе происходят драки, насилие, среди детей раздались смешки, и прозвучала фраза: «У нас никого не насилуют». «Насилие», «телесные повреждения», «жертва», «потерпевший»  – это не язык детей. И не язык педагогики.

Вспомним: каждое событие, прежде чем начать существовать как фрагмент человеческой истории, проходит три этапа: оно происходит, осмысливается и переходит в какую-либо категорию. Если событие назвать преступлением, оно будет восприниматься как преступление, если конфликтом – как конфликт. «Суд», «встреча» или «огонек»? Решать нам, педагогам.

В сущности, в описании практики работы школьных примирительных служб уже сделан шаг в сторону «человеческого» языка. Но этот путь не пройден до конца.