Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Управление школой»Содержание №7/2008

EDUCATION

Трудные дети

«Я уговорила начальника взять напрокат лошадь»

Две недели пребывания в России переполнили гостью из Швеции удивлением. А нас впечатлили ее рассказы. Ей казалось странным, что школа несет на себе серьезную нагрузку помимо учебы: дополнительные кружки и секции? причем часто бесплатные?.. В свою очередь российские коллеги поражались другому: на плечи шведского учителя не ложится такая привычная нам профессиональная обязанность, как работа с трудными подростками. Этот учительский и родительский крест в Швеции несут совсем другие люди.

Упсала – четвертый по величине город страны. Хотя по российским меркам не такой уж и крупный – 125 тысяч горожан. Здесь живет и трудится Ольга Гранлёф. В ее дипломе значится профессия «соционом», что в переводе на русский язык означает «работник социальной сферы». В течение 19-ти лет она занимается кризисными ситуациями у подростков. Причем направление это для нее – главное и единственное: в шведской соцслужбе отделы предельно четко разграничивают свои полномочия.

Условия работы таковы.

Социальная защита имеет высокий статус. Все побаиваются служащих как представителей власти.

В каждом микрорайоне в зависимости от количества населения есть несколько служб по его защите, разделенных на отделы. Сначала человек обращается в приемную, откуда его направляют к необходимому специалисту, исходя из возраста обратившегося и специфики вопроса. Чаще всего звонят или приходят дети, родители, учителя; большое количество анонимных звонков (как правило, от соседей); очень много заявлений от полиции.

Когда дело поступает к Ольге в подростковый отдел, проводится короткое разбирательство, подлежит ли данный вопрос социальному расследованию или достаточно будет небольшой консультации в ходе одной беседы.

Ольга Гранлёф (справа) консультируется с российскими коллегами

Однако чаще всего принимается решение открыть расследование. Срок его проведения – 4 месяца, за которые от ребенка и его ближайшего окружения соционом постепенно собирает информацию. После окончания отведенного времени чиновник должен сделать выводы и озвучить предложения, как продолжать работать в каждом конкретном случае.

Ольга давно собиралась приехать в Москву, потому что общение с коллегами из других стран всегда приносит ей новые идеи. Стараниями Посольства Швеции и московского Центра социально-психологической адаптации и развития подростков «Перекресток» состоялась ее встреча с психологами и журналистами из России. Всем показалась интересной мысль сравнить шведский и русский подход к случаям из практики Ольги. Ситуации она выбрала наиболее типичные: «Любой шведский социальный работник узнал бы себя», – сказала она.

Мария, 13 лет

Заявление в социальную службу поступило из школы. Школьный социальный педагог сообщила, что у вполне успешной в учебе девочки наблюдается подавленное состояние, у нее нет друзей, а по понедельникам и пятницам ученица не приходит на уроки. Было открыто социальное расследование.

Ольга: Первым делом я позвонила Марии. Предложила ей встретиться в любом месте, которое она выберет. Девочка пришла ко мне на работу – тихая, замкнутая. Я пробовала разные способы ее разговорить, но Мария трудно шла на контакт, молчала, как партизан. Глаза у нее загорелись только тогда, когда речь зашла об увлечении – верховой езде.

Понемногу удалось выяснить подробности условий ее жизни.

Она живет с братом 18-ти лет, страдающим неврозами, и неработающей мамой, получающей пособие. Старший брат два года назад трагически погиб, не проснувшись во время пожара. Папа пятью годами ранее умер от алкоголизма. С бабушкой и дедушкой по линии матери отношения в семье разорваны. Сестра папы болеет раком, вторая бабушка умерла от рака, дедушка – от алкоголизма.

Из беседы с матерью я увидела, что поведение дочери, о котором говорит социальный педагог, не очень ее беспокоит.

Женщина тоже была замкнутой. Но в течение расследования выяснилось, что она сильно пьет. При встречах я об этом не догадывалась, потому что мама Марии вела себя интеллигентно, приходила ко мне подтянутая, выдержанная, тихая. Я отмечала ее начитанность. А алкоголизм являлся страшной семейной тайной. Мы о нем узнали в самом конце расследования, когда я сама увидела эту женщину в ресторане. Семью преследовали смерти и болезни, и, думаю, это было мамино самолечение депрессии.

Пьянство матери объяснило прогулы девочки. В Швеции пятница – конец рабочей недели, когда люди позволяют себе расслабляться в ресторанах. В пятницу Мария целый день караулила маму, боясь пропустить уход в бар или кафе, а если не могла уследить, то дожидалась ночи, чтобы никто не видел, как она поведет ее пьяной домой. Так проходили выходные и утро понедельника. Потом мама обещала дочери не пить, держалась до пятницы, и все начиналось сначала.

Русские психологи:

– Если бы Мария жила в России, мы бы направили ее мать в центр занятости, где она за месяц получила бы новую профессию. Ей обязаны предложить три рабочих места на выбор, после чего можно устроиться на работу. Видно, что дочка привязана к маме. Следовательно, если мы вытягиваем мать, то и девочка подтянется за ней…

– Маме можно предложить обратиться в клуб анонимных алкоголиков…

– Мария сама нашла способ лечения своей души – лошадей. Нельзя прекращать это увлечение, раз оно для нее – единственная связь с жизнью…

– Нужно, чтобы мать и дочь заново увидели и открыли друг друга. А с мамой требуется поработать психологу. Похоже, из-за постоянных смертей в семье у нее возник страх смерти, и отсюда – безнадежность: зачем чем-то заниматься, если все умрут?..

  • Дело матери передали в отдел, который занимается алкоголизмом. Там ее признали «крепким орешком» и направили на принудительное лечение.

«Ключ» к Марии нашли через конный спорт. «Я уговорила своего начальника взять напрокат лошадь для индивидуальных занятий девочки, чего еще не делала ни одна социальная служба в городе», – говорит Ольга. Мария проводила в конюшне все свободное время, избегая появляться дома. Девочка очень доверяла учительнице верховой езды, и та стала наставницей, вложила в Марию душу. В психологии это называется «значимый взрослый».

Спустя несколько лет Мария окончила школу, получила последующее образование, живет отдельно от семьи.

Русский «мозговой штурм» по шведским проблемам

Измаил, 13 лет

Заявление пришло из школы. Социальный педагог отметил: с одноклассниками Измаил проявляет замашки главы мафии. Дети запуганы так, что никто не смеет пожаловаться на него.

Ольга: Я увидела симпатичного глазастого паренька небольшого роста. Он ничего не успел нарушить, со взрослыми был вежливый, предупредительный. Его ни в чем не удавалось уличить: «скользкий» мальчик, всегда мог выгородить себя.

Этнически Измаил не швед. Семья бежала из Сектора Газа, но он родился уже в Швеции. У Измаила восемь братьев (один младший, остальные старшие).

Папа на момент расследования сидел в тюрьме за продажу наркотиков. Один из братьев был наркозависимым. Другой – увлекался танцами в стиле хип-хоп. Третий – занимался в специальном социальном театре, четвертый – борьбой. А Измаила иногда увлекала музыка, изредка он ходил на театральные репетиции, пробовал танцевать…

Трое из старших братьев имели семьи, были добропорядочными гражданами. Причем один из них в молодости заинтересовался религией и сумел стать муфтием.

Мама носила традиционную черную одежду, целыми днями занималась хозяйством.

Русские психологи:

– Если класс так запуган, может, нужна групповая работа с детским коллективом?..

– Отец сидит в тюрьме. Если посмотреть на детей в этой семье, они тоже близки к чему-то криминальному. Один занимался борьбой, другой хип-хопом, а это культура уличных банд.

– Почти все братья старшие. И для Измаила они – своеобразные ступеньки «карьерной» лестницы: взрослея и переходя с одной на другую, он утверждается в обществе. У него узкое видение того, как он может жить в этой стране. Я бы предложил показать ему новые возможности…

– Искать опору следует в мусульманской культуре. Община – это не только религиозное сообщество, там решается много важных социальных вопросов.

Или можно связать Измаила с семьями старших братьев. Тем более один из них муфтий – уважаемый человек в обществе…

  • Ольга тоже сделала ставку на муфтия, так как семья просила не выносить проблему за ее пределы, и договорилась с ним о контроле за мальчиком и влиянии на Измаила. Но подростку удавалось обманывать даже родного брата, за что муфтию, как он потом признался, было невероятно стыдно.

В 19 лет Измаил сел в тюрьму.

Эдвин, 14 лет

Заявление от полиции: попытка взлома квартиры. До 15-ти лет уголовное дело не заводится, поэтому полиция передала подростка сотрудникам социальной службы.

Ольга: Семья называет себя армянской, но люди эмигрировали из Ирана, получили статус беженцев. После приезда родители расстались. Поняв, что в Швеции трудно найти работу при предъявляемых высоких требованиях, отец уехал жить в Америку. С сыном не общался. А мальчик, по-моему, скучал.

У Эдвина есть младшая родная сестра, также в Швеции живут бабушка, тетя и много других родственников.

Мама находилась в депрессии и злоупотребляла успокоительными таблетками. Существовали на пособие, но женщина все деньги тратила на пластические операции, так как не допускала, что будет плохо выглядеть в своей армянской общине. Приходила ко мне красивая, с идеальным макияжем, очень спокойная. Говорила, что ее сын хороший, просто связался с плохими ребятами, и это правонарушение – случайность.

В школе у Эдвина проблем не наблюдалось. В местном молодежном театре он блистал в главной роли. Сцена была для него очень важна. Эдвин мечтал перебраться в Америку и сниматься в Голливуде.

Русские психологи:

– На мой взгляд, мама – инфантильная дама, выпавшая из возраста. Нужно объяснить ей, что ждет общество и семья от женщины в ее годы…

– Я бы предложил двигаться в работе с мальчиком по линии театра, раз у него такие заметные успехи…

  • Ольга с Эдвином действительно избрала театральный путь. А главный режиссер театра возложил на себя обязанности наставника.

Юхан, 14 лет

Снова попытка взлома и заявление от полиции.

Ольга: В отличие от Марии, Юхан оказался разговорчивым. Он тепло вспоминал папу, умершего от алкоголизма. У мальчика были родные сестра и брат, который окончил коррекционную школу, но получил профессию, купил квартиру и жил отдельно. Юхан считал его скупым.

Мама снова вышла замуж, родила еще двоих детей и отдавала им себя без остатка. Таких мам, как у Юхана, мы называем слабыми: они во всем потакают детям, не умеют их ограничивать.

Приемного папу Юхан не любил.

Информации от членов семьи мне не хватило, и я, конечно, обратилась в школу. Выяснилось, что попытка взлома – единственный криминальный поступок Юхана, но с учебой дела у него не ладились. Он у меня постоянно спрашивал: «Я уже знаю, что буду работать на стройке. Зачем мне учить английский?!» Кроме того, у него случались приступы страшной агрессии, когда лицо белело и он переставал воспринимать окружающих, с ним терялся контакт.

Ярко выраженных увлечений у Юхана не было.

Русские психологи:

– Явная исключенность подростка из семейной жизни. Внимание родителей приковано к маленьким детям. Может быть, не исчерпаны возможности семейной терапии, которая позволила бы мальчику занять свое место в родном доме?..

– Обязательно нужен спорт, чтобы избавляться от агрессии…

  • Юхана поместили в школу домашнего типа, где на пять учеников приходится один преподаватель. Тем самым удалось подтянуться в учебе.

Как раз в то же время начался социальный проект – секция бокса. Там подростка приучали, что применять силу можно только здесь. И там же Ольга нашла ему «значимого взрослого» – руководителя секции. Он четко ставил границы, строго спрашивал.

Юхан стал строителем с хорошим заработком, у него семья, дети и престижная иномарка.

Подготовила
Инна АЛЕЙНИКОВА
Рейтинг@Mail.ru