День за днем

Дневник директора школы

Его строчки шокируют и заставляют думать, вынуждают улыбаться и вытирать непрошеную слезу, обязывают к осознанию серьезности ситуации и трагичности положения. Все это тем более удивительно, что речь идет о школе. Школа – главный герой этого «Дневника», написанного директором челябинского лицея N№ 31 Александром Евгеньевичем ПОПОВЫМ.
Нам эти тексты показались важными и нужными. Именно поэтому предлагаем вашему вниманию фрагменты «Дневника». Как и всякий дневник, этот писался день за днем и месяц за месяцем, начавшись в сентябре 2004 года. Но мы начинаем публикацию этих записей с января 2005 года. Размышляйте, обсуждайте, спорьте. Приятного вам чтения!

Продолжение. Начало см. № 1, 3, 5, 9, 10, 11, 12, 16, 17, 20, 22, 23/2007

1.01.2005

В новом году ничего нового: ночи те же и утро то же. И тяжесть прошлого от шампанского никуда не улетучилась. От улыбок вчерашних ни следа, слова, как и лица, как-то за ночь поувяли. В общем, для нового поворота никакого повода. Как-то в ателье, где работал мой тесть, старый польский еврей, невольно подслушал такое:

– Почему у учителей левая подкладка пиджака всегда дырявая? Интересно, они чем ее протирают?

– Я думаю – своим сердцем.

А я могу еще хотя бы думать? Или мои слова, как и вся жизнь в образовании, давно кем-то поставлены в строй? Вчера, в новогоднюю ночь, на одном из столбов прочитал странное объявление:

«Убираю яд со дна сердец. Результаты потрясают».

И номер телефона. Думал, запомню, да в праздничной суете забыл.

Утром на столбе абсолютно ничего не было.

2.01.2005

В конце года занимался с мальчиками, до которых руки не доходили. Задвигал в дальний угол из-за маловажности проблемы. Учителя мне жаловались на одного девятиклассника, который плачет по любому поводу. Побеседовал с мамой – папы, как обычно, в наличии нет. Потом говорили без мамы, с ее сыном и моим учеником. Парень думал, буду ругать за неуспеваемость.

– Давай вместе перечислим все твои должности на свете: внук, сын, брат, ученик, спортсмен, житель города, страны, Земли. Понимаешь, ты забыл самую главную, самую важную должность.

– Какую?

– Ты рожден быть мужчиной. И нам, мужикам, а мужиком в наше время быть совсем не просто, обидно за тебя. Давай станем учиться не плакать у всех на виду. Плакать можно только под душем и в дождь.

И мы учились: он у меня, а я у него.

4.01.2005

Наш министр образования получал пощечину от студентки второго курса. От него не убыло, а ее мигом понизили до профтехучилища и унизили до нацболки.

Однажды у Толстого спросили: «Что делать, если пощечина от женщины?»

– Целовать.

– Зачем, Лев Николаевич?

– Чтобы возвысить.

Никто не интересовался, до чего возвысить: видно, знали. А вот я этого не знаю.

5.01.2005

Учителей от шариковой ручки поднимают (собачий вальс не состоялся) до серой мышки и конфетку в лапку дают за классное руководство.

А есть ли что у мышки в голове? И зачем голова мышке?

До компьютерной мыши наши дети дотянулись еще в прошлом веке. Нам куда тянуться, господа чиновники?

6.01.2005

Перед самым Новым годом объявили, что лучшим ста директорам области по итогам ЕГЭ дадут по компьютеру. У меня абсолютное первое место и самое большое количество стобалльников. Ну, думаю, будет компьютер с большим экраном! Не дали. Как потом выяснилось, награждали не лучших, а лояльных. Ну и лях с ними!

7.01.2005

Вот если от воды отнять частичку – она водой и останется. Если от хлеба отрезать ломоть – он не потеряет от этого смысл. И от настоящих стихов оставь лишь строку – дыхание поэзии не прекратится.

Так и со школой. Что только с нами не вытворяют… мы есть и будем!

Учитель, он под цвет российского флага: в правой – мел белый, в левой – тряпка красная и мечта голубая внутри о сохранении собственного достоинства.

Учитель и дома учитель: под левой – белые листы тетрадок, в правой – ручка красная и мечта голубая – выспаться всласть.

В столовой все то же: красный свекольный салат, белые длинные макароны с синей куриной лапкой.

Как начиналось хорошо: красный диплом, белая скатерть банкетного стола и синяя-синяя даль горизонта... А в школах – ядовито-красные полы, погано белые подоконники и голубые, до рези в глазах, туалеты тонут.

…На выпускном все та же картина: красные лица родителей, белые – выпускников и голубые шарики в руках вертятся: по правде скучают.

А в детстве, помню, говорили, что в радуге семь цветов. Думаю, врали. У нас и после дождя радуга трехцветная. К окулисту бы сходить, да когда? Хорошо дальтоникам, но с другой стороны – плохо, это своего рода инакомыслие какое-то получается. Ладно, курица не птица, а та же макаронина – с дырками: свеклой вареной заткнешь – и порядок.

9.01.2005

Самая высокая награда пришла ко мне однажды вечером. Шли с математического кружка с одним из моих учеников. Ныне он профи, один из ведущих специалистов в мире в области топологии. Я был не в себе: задача одна не заладилась, хотя ночью казалось, что есть в ней за что зацепиться.

И вдруг он мне говорит:

– Вы для меня столько сделали.

– Да что я такое могу, Коля?

– Вы умеете доказать, что математика – бездна во всех направлениях.

Как директор наград не имею. Они есть у моих учеников, причем награды мирового уровня.

Однажды позвонил он мне из Нью-Йорка (там он Ник) и сообщил, что счастлив. Я думал, наконец-то женился. А оказалось, он придумал: если ночью спать совсем мало и час выделять на сон днем, то из суток получается двое. Отсюда и количество идей удваивается.

10.01.2005

Порой вывешиваю хорошие задачи по всей школе.

«На шахматной доске разбросаны буквы дореволюционного алфавита, можно ходить королем или конем. Необходимо прочитать фразу Леонида Андреева».

Библиотекарь на ходу мне удивленно сказала:

– Послушайте, у нас вся школа ни с того ни с сего увлеклась Андреевым. Вы не знаете, что произошло?

Поздно ночью разбудил звонок, поднял трубку и слышу: «Деньги – это странствующая свобода мира, которую рабы куют для своих господ».

Утром спросил, как удалось прочитать.

– Взяли частотный словарь окончаний в публичке, а дальше все просто.

Вот так познакомил школу с Андреевым, а Чехов говорил, что его век спустя читать не будут.

Читают, Антон Павлович, читают.

11.01.2005

Дневник – всегда взгляд в прошлое. Я не фантаст, фантастики не люблю: мне прошлого с лихвой хватает.

А потом мы изучали алфавит, ели яблоки, бананы, виноград, груши, дыни...

Умножали ум на уроках арифметики и отнимали его на переменах. В дружбе открывали законы деления, скучали на каникулах друг без друга и учились складывать в уме.

Однажды к нам на урок географии пришел Он. Он рисовал на арбузах материки и острова, мы раскрашивали их реками и горами. Потом все дружно поглощали эти знания, и они опускались на дно наших желудков, и было так весело, что земля в нас, а мы ее атланты, нам все было по плечу. Он заставлял нас бегать к сугробам и совать головы в Антарктиду. Потом строил, мы подтягивали на брюках ремни экваторов и шли рисовать на лунной поверхности дынь кратеры.

А деление с остатком учили, когда играли в «кандалы».

– Кандалы?

– Закованы, раскуйте нас!

– Кто из нас?

Кто-то становился делителем, кто-то делимым, и частное было, и был остаток.

В полдень снимали с крыш восклицательные знаки сосулек и играли ими в мушкетеров. Мы не спали, во снах пели под аккомпанемент ступенек, на которых Он написал: «До», «Ре», «Ми», «Фа», «Соль», «Ля», «Си», «До». «До» – красного цвета, «Ре» – оранжевого, «Ми» – желтое, «Фа» – зеленое, «Соль» – голубого.

Вместо египетских пирамид строили снежные горки и катались с них под звонкие законы физики, набивая рты белыми молекулами снега, голубого-голубого, как любимая нота «Соль».

Под Новый год изучали развертку шара на мандаринах, загадывали «чет–нечет» на косточках. Влюблялись под Первый закон Ньютона и дрались за любовь под Второй. Закон Ома постигали, упершись тремя лбами друг в друга. Вместе готовили тюрю под вопли Архимеда. И удивлялись чуду воды. Оживая из льда, она уменьшалась в размерах. Мы, потрясенные, спрашивали Его:

– Где остальное?

Он завораживал:

– Остальное – это душа.

И мы думали, думали, до самого дна детства думали.

А когда там, на дне, из белых лебедей превратились в гадких утят, в дядей и тетей, вдруг узнали, что делят не только при дружбе. Оказалось, что есть делители пострашнее снарядов и бомб. Религии, партии, национальности, кошельки разбросали нас по разные стороны баррикад.

Нами стали расставлять знаки препинания в призывах, в лозунгах. Многие из нас – ударения в бранных словах, скобки, кавычки. Нами играют в «крестики–нолики». Кто-то из нас вышел в козыри, кто-то в дамки прошел.

Мы забыли, как вместе по ночам ходили ставить точку тишиной в центре огромного белого поля размером в радиус радуги.

И каждый из нас уносил этот глобус тишины в свой сон, чтобы утром нарисовать на нем материки и острова... И отдать Ему, Учителю, копию Земли, со всеми буквами алфавита: яблоками, бананами, виноградом, грушами, дынями...

Вот они все лежат перед нами на блюде, нет только съедобного глобуса. Потому что этот арбуз – наша Земля, и она неделима, как тот атом. Потому что если его разделить, нас не будет. Вспомните, как Он говорил нам:

– Атомы можно только умножать, дети...

12.01.2005

Каникулы кончились. Бубен буден отсчитал половину учебного года. Пусть будут будни быта сыты!

13.01.2005

Первый день занятий после новогодних каникул – это своеобразный карнавал школьных коридоров.

– Анохин, ты почему не на уроке?

– А у меня кровь из пальца взяли.

– Ну и что?

– Сил нет.

– Так вы же на математике головой работаете.

– Постучаться сил нет.

Стою у приоткрытой двери кабинета литературы.

– Итак, сегодня вы называете любое литературное произведение с фамилией автора на вторую букву алфавита, и я в течение 15 секунд озвучиваю фамилию полностью.

– «Обелиск»?

– Быков.

– «Горячий снег»?

– Бондарев.

– «Классный журнал»?

– Извините, кажется, я проиграла. Подскажите мне автора.

– Марина Витальевна Беляева.

– Это кто такая?

– Это вы, Марина Витальевна.

Смех – самое успешное слово урока. После этого слова можно творить чудеса.

15.01.2005

Вопросы – это тот реликтовый лес, который вырубать не стоит. Ответы тупы и безнадежны.

Почему нынешние дети хотят быть депутатами, а не космонавтами?

Доброта даунов – это подсказка?

Может, музыка – это тот единственный мизер, который человеку удался?

Очеловечивать истину – это преступление?

Волосы – это единственная вольность головы?

17.01.2005

Начальник Южно-Уральской железной дороги прислал мне задачу.

Вначале решил ее педагогически. Вызвал учителя информатики, который обучает сына начальника, заставил его научить ребенка решать. Затем перевел задачу в математическое русло и чуть усложнил. Повесил на всеобщее обозрение. Решения повалились одно за другим. Еще раз усложнил. Появились три достойных претендента. Позвонил начальнику и попросил три макета паровозов. Последний раз усложнил задачу. Никто не решил, даже преподаватели.

Вся школа теперь ходит смотреть на забавные паровозики победителей.

18.01.2005

Пришла пора рассказать о детях значительных людей.

Привели ко мне сына одного политика, мы с ним около месяца разбирались в математике, затем выпустил его в класс.

Мамаша спрашивает: «Сколько я вам должна? – Я назвал сумму. – Это не деньги». Она полезла в сумочку, а я говорю: «Не в рублях, в долларах, пожалуйста».

Она удивилась, рассказала мужу. Он позвонил, обсудили сумму, решили, какую технику необходимо приобрести на эти деньги.

Привезли аппаратуру и попросили подписать бумаги на временное пользование.

Звоню политику и спрашиваю: «А знания вашему сыну я тоже на время дал?»

Вопрос был исчерпан, а техника работает.

19.01.2005

Раз пошла такая пьянка – режь последний огурец…

Значительные люди сделали много замечательного для школы, без них она имела бы унылый вид.

Приводит один значительный человек сына и спрашивает меня:

– Что делать? Учитель есть, репетитор есть, а математика никак с места не тронется».

Дал пацану задачу, он немного поковырялся и спрашивает:

– А вы мне не подскажете такую-то формулу?

– Формул я не знаю, у меня формуляры. Поройся в книге, в конспекте посмотри.

– Не нашел.

– А как ты работаешь на уроках и дома?

– А там мне или учитель, или репетитор подсказывают.

– Вот видишь, как вам всем хорошо. Вставай на руки.

– Зачем?

– Отжиматься будешь. Давай раз пятнадцать.

Он молча отжался пятнадцать раз.

– Вспомнил формулу?

– Нет.

– Давай еще раз двадцать.

Он с трудом отжался. Мой ботинок находился рядом с его лицом.

– Не вспомнишь – пну.

– Вспомнил!

– Садись решай.

У него получилось несколько преобразований. Затем он снова скис.

– Вы не подскажете мне вот такую формулу?

– Отжиматься будешь?

– Нет, лучше вспомню.

Вот так он впервые в жизни на глазах своего отца самостоятельно решил уравнение.

А репетитор остался без зарплаты.

Продолжение следует