Ноу-хау по-русски

Образование – самая консервативная система, и резкие, революционные скачки чреваты тяжелыми последствиями. Единый госэкзамен шагает бодро, несмотря на шумиху вокруг него. Среди участников «круглого стола» в Издательском доме «Аргументы и факты» голос защитников ЕГЭ в его нынешнем виде явно остался в меньшинстве…

Сергей ГЛАЗЬЕВ,
депутат Госдумы, председатель Российской общественной организации «За достойную жизнь»:

– Я не являюсь противником системы тестирования. Но сводить все разнообразие форм и способов обучения, выбора профессии целой системы среднего и высшего образования к единому параметру – это бюрократический маразм. Понятно, что это выгодно управленцам, которые понимают свой подход чисто формально: чем морочить себе голову содержательной проверкой качества образования, проще разработать тест.

Не думаю, что ЕГЭ спасет нас от коррупции, хотя данный аргумент выдвигается сторонниками единого экзамена как один из главных. Есть немало ухищрений, которые каждый год возникают со стороны людей, желающих «погреть руки».

Также ни в коей мере ЕГЭ не способствует продвижению учеников в вузы с высоким конкурсом. Солидные вузы находят возможность обходить данный барьер.

Тестированием мы ориентируем нашу школу на некоторое начетничество.

Кроме того, результат сдачи Единого государственного экзамена становится главным показателем работы школы. А если мы наложим на ЕГЭ готовящуюся сегодня реформу образования, то нетрудно догадаться, что в конкурентной борьбе будут выживать учебные заведения, демонстрирующие наиболее высокие баллы. Следовательно, вся система переориентируется на ЕГЭ взамен разнообразного и глубокого образования. «Натаскивание» учеников приведет к получению ими фрагментарных знаний. Педагогов заинтересовывают в том, чтобы результаты были максимально высокими. В педагогических коллективах идет борьба не за глубину знаний, а за результат тестирования. И я не исключаю прямого участия учителей в сдаче ЕГЭ: государство фактически подталкивает их к фабрикации ложных результатов.

Я убежден: формально-бюрократический подход к социальной сфере погубит нашу страну. Бюрократы, которые не имеют ни педагогического диплома, ни научной подготовки, считают, что они лучше ученых разбираются во всем. Это недоверие и неуважение к педагогическому сообществу. Навязывая формальное тестирование, они пытаются соревноваться с профессионалами. Такого бюрократизма не знала даже советская система. То есть после демократии мы вдруг получили рудименты формально-демократического подхода, выхолащивающего содержание процесса.

Тестирование, конечно, необходимо – нужно помогать педагогам и ученикам оценивать знания по единым критериям. Но возводить его до абсолюта, делать судьбоносным нельзя! Из-за этого педагогического маразма теряется смысл педагогической деятельности.

Алексей ЧЕРНЫШОВ,
заместитель председателя Комитета по образованию и науке Государственной думы:

– На мой взгляд, Единый государственный экзамен – это эксперимент похлеще недавней «монетизации». Монетизация коснулась только пенсионеров, а Единый госэкзамен затронул детей, родителей, учителей и сотрудников вузов.

Мы хотели найти вариант, который помог бы нам. Но не получилось. На выходе из школы нужен умный и критически мыслящий гражданин. Определяет ли это тест? Нет. Помогает ли он борьбе с коррупцией? Нет.

Сегодня говорится, что нам нужно многое брать от Европы. Но от Европы, а не от Запада, ведь, насколько мне представляется, ЕГЭ – далеко не европейский, а чисто американский вариант? Такого эксперимента по сдаче Единого государственного экзамена в мире нет вообще. Это ноу-хау по-русски, когда тебе раз и навсегда ставят клеймо – хороший или плохой.

Давайте обратимся к европейскому опыту с поступлением в вуз без экзаменов. Человек окончил образовательное заведение с хорошим аттестатом; он побеждал на конкурсах или в олимпиадах; прошел тестирование (под которым подразумевается психолого-педагогический тест, дающий представление о выпускнике); дополнительно учился, к примеру, в спортивной школе; получал поощрения от директора... И выпускника принимают в высшее учебное заведение на основании этого портрета. А у нас ректору предлагают «кота в мешке»: получайте абитуриента с хорошим баллом по ЕГЭ.

Сегодня ученику не требуется чего-то добиваться в течение 10–11 лет. Ему и учиться не нужно. Он придет и будет сдавать единый экзамен. Кстати, и учебники ни к чему: все магазины заполнены инструкциями, как сдать ЕГЭ. Вся система образования строится на том, как бы ученику осилить его. Я знаю, к сожалению, большое количество случаев, когда ребенок высокопоставленного родителя после экзамена сдавал пустые бланки, которые за плату заполнялись в Москве. Есть статистика по определенным регионам, где дети набирали максимальные баллы по тестам, толком не разговаривая на русском языке. Ректор же вынужден их принять…

Галина КОВАЛЕВА,
заместитель директора Федерального института педагогических измерений, зав. Центром оценки качества образования Института содержания и методов обучения РАО:

– Я представлю группу разработчиков контрольно-измерительных материалов. Это название было введено, чтобы не путать общественность термином «тесты»: в России, где не сформирована культура измерений, тесты ассоциируются с заданием-кроссвордом – угадай, выбери правильный ответ.

Тесты создаются большим коллективом специалистов, в том числе в области преподавания – сотрудниками вузов, ведущими учителями школ. Помимо этого есть группа, которая занимается проблемами перс¬пективного развития, отслеживает появление тенденций. Конечно, много проблем. Их даже больше, чем вы себе представляете. Поэтому мы привлекаем знающих, часто знаковых людей из профессионального сообщества всех регионов к коллегиальному принятию решений. В наших научно-методических советах доктора наук, профессора Московского государственного университета.

На слова о том, что мы взяли американский опыт, я могу ответить следующее: в течение первого года экс¬перимента специалисты проводили детальный анализ экзаменационных систем, практикуемых в мире. Что же он показал? Экзамен существует как обязательная форма государственной отчетности и как средство, на основе которого отбираются студенты в вузы. Только в некоторых европейских государствах этих экзаменов нет. Мы очень внимательно изучали опыт Японии, Сингапура, стран Юго-Восточной Азии и других регионов, которые последние десять–двадцать лет занимают ведущие места по образованию в разных областях. Во всех странах очевидна тенденция внесения независимой системы аттестации, оценки качества образования.

Единый государственный экзамен – некая оптимальная модель, не повторяющая ни одной модели в мире. Она выросла на традициях российского образования, но также использует то положительное, что мы находим в зарубежном опыте. Наша работа представляется на суд международных экспертов. Среди них Американский центр образовательного тестирования, Нидерландский центр педагогических измерений, Кембриджский синдикат. Качество продукта признано высоким.

Николай ГРИЦЕНКО,
советник президента Российского союза ректоров, сопредседатель совместной комиссии Российского союза ректоров и Министерства образования и науки по законопроектной деятельности:

– Союз ректоров активно участвует на всех стадиях эксперимента с ЕГЭ: и при зарождении этой идеи, и в последующем процессе, и в законопроектной работе.

Когда в прошлом году Минобразования прислало нам первый проект закона, мы с ним согласились. В основном из-за того, что наряду с Единым государственным экзаменом допускались «иные формы». В варианте закона, который мы получили сейчас, такого упоминания нет – тут сказано лишь о форме Единого государственного экзамена. Наша позиция выражена в постановлении 8-го съезда Российского союза ректоров, который проходил этим летом: обратиться в Государственную думу и Совет Федерации с тем, чтобы были учтены предложения Союза ректоров о целесообразности рассмотрения единым законодательным пакетом поправок к Закону Российской Федерации «Об образовании» и Закону «О высшем послевузовском образовании» в части проведения олимпиад, профессиональных конкурсов, Единого государственного экзамена (в целях развития принципа вариативности условий приема в вузы и обеспечения юридического равенства форм приема). Это позиция более 1000 делегатов, и она остается неизменной.

Параллельно то же направление поддерживает Совет ректоров высших учебных заведений Москвы и Московской области, где я являюсь членом президиума. В частности, на недавнем заседании в повестке дня значились два вопроса: «Об итогах проведения Единого государственного экзамена в Москве в июне–июле» и «Продолжение эксперимента по ЕГЭ в образовательных учреждениях города Москвы на 2006/2007 учебный год». Нами предлагается сначала подвести итоги эксперимента, а потом, взвесив все «за» и «против», решать вопрос о законе.

На днях в одной студенческой газете я прочитал анекдот о едином экзамене. Идет ЕГЭ. Один из выпускников подбрасывает монетку, после чего записывает ответ на вопрос. Остальные уже написали и ушли, а этот все сидит и монетку кидает. Педагог подходит и спрашивает: «Ну что, ответил на вопросы?» – «Да». – «А чего тогда делаешь?» – «Проверяю». Чтобы нам не свести экзамены к таким механическим способам проверки знаний, где забудутся русский язык, риторика и умение мыслить, наверное, нужно очень внимательно, трезво и ответственно посмотреть на то, что мы делаем.

Евгений ТКАЧЕНКО,
член президиума РАО, министр образования РФ в 1992–1996 гг.:

– ЕГЭ необходим на каком-то этапе работы. Более того, он безальтернативен, к примеру, при сравнении знаний между регионами или внутри региона. Но он не может быть единственным в стране, что приведет к страшным последствиям. Мне кажется, спор должен идти не о том, нужен или не нужен ЕГЭ, а о том, насколько единый экзамен может монополизировать систему оценки знаний в нашей школе. ЕГЭ как монопольная система – путь к потере вековых традиций, а не к их утверждению, прямая дорога в коррупцию.

Есть старые слова, сказанные Бисмарком: «Если хочешь ввести в заблуждение, говори правду, одну правду, только правду. Но не всю». Дошли до того, что даже Президенту России вложили в уста полуправду – в сентябре по Центральному телевидению он сказал: хорошая штука ЕГЭ – создаются равные условия на входе в вуз.

И это ведь правда, однако только отчасти. Равные условия – на входе в вуз, при подаче документов. Не сказали, что у нас нет и никогда не будет равных условий на выходе из школы – скажем, в частной московской и отдаленной сельской. Дети на селе не виноваты в отсутствии учителей и неважных условиях обучения, а ведь и там сколько угодно талантов.

Полуправду дополняет подмена понятий. В законе написано: «ЕГЭ позволяет отбирать наиболее способных, подготовленных к освоению материала». Да ни в коем случае! ЕГЭ – это проверка памяти, усвоения знаний, но никак не способностей человека к обучению. Путаются нормативные и критериальные тесты. ЕГЭ – это нормативный тест, который не оценивает способности и возможности детей. Единый экзамен, проверив уровень знаний по конкретным стандартам, позволяет расставить детей «по росту» – по количеству набранных баллов. Критериальные тесты уже могут оценивать уровень подготовки учащегося, отношение к творчеству. Их надо разрабатывать, а мы, при полном отсутствии этих тестов, пытаемся действовать только через нормативные. Это очень опасная тенденция.

Нам нужна единая система оценки качества образования, в рамках которой Единый государственный экзамен характеризует один из моментов. Сошлюсь на свой длительный опыт работы ректором. Накануне экзаменов я собирал преподавателей и говорил им: «Ваша главная задача – не оценка абсолютных знаний. Оценивайте правильность выбора профессии, специальности и обучаемость сидящего перед вами человека. Смотрите, какие ошибки он допускает, потому что в творческих ошибках, в этом негативе заложен колоссальный потенциал развития». Я всегда предпочту работать с творчески ошибающимся человеком, чем с отличником, который вызубрил, заучил, блестяще сдал ЕГЭ. Наука движется на сумасшедших идеях, на нестандартных подходах. Моим студентам разрешалось на экзамены приносить любые учебники, энциклопедии и тетради с лекциями, которые им читались. Я задавал вопрос, который нельзя найти в пятом параграфе на семнадцатой странице. И если они мне за два часа находили ответ, значит, я научил их главному – алгоритмическому решению поставленной задачи. ЕГЭ это отрицает, хотя, повторяю, как сравнительный метод он временами нужен.

Единый экзамен не может решать судьбы людей, будучи монополистом в нашей стране. Запад уже отказывается от подобных вещей. Мы отучим детей от системного освоения знаний. А это значит, что за 10–15 лет уже пострадает не школа – пострадает общество. Посмотрим вперед и подумаем о будущем…

Подготовила Инна АЛЕЙНИКОВА