Коллеги

«Учебник» японского

Бывают в жизни события, которых не то что не ждешь – не чаешь.
8 августа прошлого года раздался телефонный звонок:
– Татьяна Ильинична, вы помните, что гимназия номер два – старейшая школа Екатеринбурга, где изучается японский язык?
– ???
– А Японский фонд и посольство Японии помнят и приглашают вас принять участие в образовательной программе с 21 сентября по 4 октября этого года.

Предисловие

Поверить в реальность такого предложения непросто, но все стало происходить с такой быстротой, что 21 сентября я вылетела из Москвы и приземлилась в токийском аэропорту «Нарита».

Поездка была подготовлена Японским фондом – некоммерческой организацией, существующей с 1972 года под протекторатом Министерства иностранных дел, а с 2003 – самостоятельно. Назначение фонда – способствовать развитию взаимопонимания между Японией и другими странами через организацию совместных культурных, образовательных, гуманитарных программ.

Пагода в Никко

Программа, участницей которой мне довелось стать, разработана для директоров и учителей средних школ. Ее цель – познакомить работников школ всего мира с уровнем развития, идеологией и традициями японского образования и воспитания, дать представление о его гуманитарных основах и связях с японской традиционной культурой.

В 2005 году участниками этой программы стали 213 учителей из 57 стран. В нашей программе участвовал 61 человек из 20 стран: 31 из 9 стран Центральной и Южной Америки, 22 – из 8 стран бывшего СССР, 8 – из 3 африканских государств. Вся эта многонациональная сборная была поделена на 3 команды по языкам: испанский, русский, английский. Часть программы – начало и завершение – были общими для всех, а центральная – у каждой команды своя. Как же здорово японцы все продумали и организовали, как много и с какой открыто¬стью и доброжелательностью сумели показать нам и влюбить в свою страну! Но… рассказ не должен опережать сам себя.

Что они реформируют

Официально программа стартовала 22 сентября с вводной лекции в конференц-зале Японского фонда. Глаза разбежались от многообразия лиц всех оттенков смуглой и темной кожи и национальных одежд. Все это хотелось сфотографировать, со всеми поздороваться. Имея опыт подобных встреч, хозяева и предложили нам в первую очередь всем представиться – кто ты и откуда. Процедура самопредставления заняла около часа, зато все друг друга увидели, услышали и попытались запомнить для будущего общения.

Переменку можно провести
у школьного бассейна с карпами

После решения организационных вопросов был предложен японский ланч – с условием, что, разделенные еще на 6 смешанных групп по 10 человек (представители от всех трех команд), за обедом мы, в неформальном общении на английском, обсудим ожидания от программы, подготовим вопросы организаторам и обменяемся более подробной информацией друг о друге. На это отводилось полтора часа. Задача оказалась не из легких, потому что, например, в моей десятке на английском говорили я и один из ангольцев, остальные – никак или плохо. Но Джоа Паскуаль прекрасно владел и испанским! Он и стал всеобщим коммуникатором. Благодаря его задору, юмору, общительности, находчивости наша команда вполне достойно себя представила.

Во второй половине дня нам было предложено задать подготовленные вопросы представителю Министерства образования, культуры, спорта, науки и технологий (именно так называется японский «минобраз»). Вопросов было множество, и самых разных:

– Какое влияние оказало образование на «японское чудо»?

– Как составляется бюджет школы?

– Что в японских школах делают с «плохими» детьми?

– Каковы формы и статус общественного управления школами? – и т.д.

В дальнейшем, в ходе поездки, создалось впечатление, что на этом брифинге главной целью было не тотчас же удовлетворить нашу любознательность, а получить от нас как можно больше вопросов, чтобы в ходе дальнейшей части программы дать на них ответы.

Идет подготовка к чайной церемонии…

На следующий день профессор Фужита Хиденори пытался донести до нас проблемы японского образования и реформы, которая и проводится сейчас в японских школах. По его словам, главные нерешенные вопросы японской школы – что лучше: 5- или 6-дневная учебная неделя и что должен представлять собой образовательный стандарт. Почти как у нас. Да и вообще сложилось впечатление, что сходства между российским и японским образованием больше, чем различий. Но в этом еще предстояло разобраться, а пока нас повезли в насыпной район Токио – Одайбо.

Одайбо – территория, отвоеванная у Японского моря. Когда-то здесь была городская свалка, а теперь – зона отдыха и район крупнейших выставочных центров всемирно известных «Phillips» и «Toyota». Одайбо – один из центров архитектуры высоких технологий и место прибрежных прогулок с видом на порт и город с замечательного колеса обозрения.

Вопрос: «Что же они реформируют?» – остался для нас открытым. Позже, встречаясь с префекторальными чиновниками, директорами и учителями школ, мы поняли, что главное направление реформы – отход от принципов универсального образования, т.е. одинакового для всех, в сторону удовлетворения индивидуальных образовательных запросов и соответствия способностям и склонностям учащихся. Толчком послужили результаты исследований последних лет, показавшие растущую дезадаптивность учащихся к школьной программе, равнодушие, ослабление нравственной основы образования.

Все это нам хорошо знакомо, но японское понимание роли учителя в проведении реформ – «если учителя не испытывают счастья, удовольствия от проведения реформы, то реформа не получится», – не просто было нами дружно поддержано, но и возбудило желание во что бы то ни стало донести его до наших прогрессистов.

После Одайбо мы поехали прямо в аэропорт «Ханеда», откуда вылетели в Хиросиму.

Уроки японской истории

Мы считаем, что ХХ век для России был необычайно тяжким, искалечившим судьбу страны и народа. Лет через 200 историки вынесут свой приговор, расставив все по своим местам. А вот для Японии прошлое столетие стало эпохой вхождения в мировую цивилизацию.

По сути, японский ХХ век начался в конце 60-х годов века ХIХ, когда после трехсотлетней самоизоляции страны от всего мира Япония ценой колоссальных усилий, пережив не одну национальную трагедию, вписала свою страницу в общую историю прошлого столетия.

На уроках музыки всегда весело

Атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки остается для Японии событием, не сопоставимым по трагизму и ужасу ни с каким другим в ХХ веке. Не по количеству жертв – землетрясения унесли приблизительно такое же количество жизней, а по сути своей: использование страны другим государством в качестве испытательного полигона. И это при том, что официально современная историография признает справедливость военного возмездия как итог Второй мировой войны и мирный характер послевоенной американской оккупации.

Может быть, самое неожиданное японское впечатление – сегодняшний облик Хиросимы. Прекрасный современный город, название которого для всего мира до сих пор звучит как синоним слова «смерть». Музей Мира в центре города своей экспозицией и спустя 60 лет вызывает ни с чем не сравнимое эмоциональное потрясение.

Панораму сметенного с лица земли города на фотографии 1945 года можно сравнить только с навсегда безжизненной пустыней, «зоной» из «Сталкера», где никогда уже не может быть радующейся самой себе жизни. Поэтому так поражает, что на этом самом месте, в прекрасном парке, старики, пережившие взрыв, играют во что-то похожее на нарды, гуляют молодые женщины с колясками, дети бегают вокруг поминального колокола, а сидящая на парапете набережной перед «Ядерным домом» девушка наигрывает на гитаре. Жизнь победила. О смерти, кроме страшного купола руины-памятника, напоминает вознесенная на постаменте легкая тонкая фигурка девочки с журавликами и витрины с миллионами присланных со всего мира бумажных птиц, которые не спасли одну жизнь, но, возможно, сохранили миллионы человеческих жизней.

Наверное, надо знать, понимать и ценить в жизни что-то самое главное, что позволило нации выдержать все удары, выстоять духовно, нравственно, воскресить не только испепеленные города, но и души, сплотиться и воссоздать страну такой, какой она открывается нам сегодня.

Хиросима – образ и символ Японии ХХ века, неудержимо привлекательной для всего мира своим неутраченным, неповторимым своеобразием.

Уроки японской культуры

В Киото – следующий город нашей программы – мы попали на легендарном скоростном поезде «Синкансэн» – «поезде-пуле». Он не столько быстрый (скорости почти не ощущаешь), сколько поразительно тихий и плавный. Огорчение – больше половины пути поезд идет в тоннелях; радость – какой удивительной красоты оказывается горная страна Япония, как не просто ухожена, а взлелеяна земля на крошечных, разноцветных в осеннюю пору полях!

Молодые учителя японской старшей школы в ожидании вопросов
от коллег из других стран.
Эта встреча так и называлась: «Задавайте вопросы!»

Большинство из нас имеет весьма слабое представление об одном из острейших вопросов современности: глобализация – это гибель национальных культур или просто форма современной цивилизации? Что такое глобализация, понимаешь, когда, приезжая в экзотическую страну, обнаруживаешь, что и «здесь» уже все так же, как «там». Планетарное «осреднение» человечества – процесс, видимо, не¬обратимый. Когда едешь в Японию, неизвестно, чего ожидаешь в большей степени: чудес современной техники и технологии или встречи с раритетами аутентичной Японии.

При первом взгляде кажется, что современная Япония, безусловно, продукт глобализации: макдоналдсы и пиццерии, американские сигареты и европейские машины, небоскребы и хайвэи, мировые банки и одежда британ¬ских и итальянских брендов, уровень гостиничного сервиса и телевизионная реклама (кстати, та же, что в Москве или Торонто). Порой даже обидно: зачем им это? Но, приглядываясь к разным людям или оказываясь в парке, частном доме, постепенно понимаешь, что между собой и глобализацией японцы действительно поставили что-то вроде разделительной стены, проницаемой лишь с одной стороны: японцам «в нее» можно, а «ей» в японцев нельзя.

То, что «ей» в японцев нельзя, чувствуется по молодежи. Школьная форма на всех – с 12 до 18 – это японский менталитет; безукоризненная вежливость самых разукрашенных и «припанкованных» – японский менталитет; при буквально навязываемой государством сексуальной озабоченности (в связи с падением рождаемости и ростом продолжительности жизни складывается тревожная для экономики демографическая ситуация) – отсутствие пошлых намеков, поз и сравнений в рекламе – японский менталитет; при безумной дороговизне земли – гектары и гектары парков, скверов, бульваров, зеленых зон во всех городах – японский менталитет…

И страсть к эксперименту, особенно в пространстве, особенно в прикладном искусстве, особенно с цветом и светом, особенно с живым и неживым, особенно с текучим и твердым, – это тоже японский менталитет, каким он сформировался в века островной оторванности страны от остального мира.

И еще: чувство собственного достоинства, столь очевидное в каждом японце при всей вежливости и услужливости. Если все время кланяются, то почему в каждом так ощутимо это самое достоинство и спокойное сознание важности выполняемой работы, будь то регулировщик на деревенской улице, следящий за тем, чтобы туристов на мосту не тревожили машины; девочки, дежурящие при входе в гостиницу и легко подхватывающие неподъемный гостевой багаж; официант в ресторане или уличный продавец ананасов на палочке? И это при том, что чаевые в Японии не принято давать. А может быть, оттого и достоинство и открытость улыбок, что не за вознаграждение, а потому что уважают свой труд и хотят быть довольны его результатом?

Урок школоведения

Собственно образовательная программа у каждой группы была индивидуальной. Из Киото группа А отправилась в Саппоро, столицу самого северного острова Хоккайдо; нам, группе Б, выпало быть гостями провинции Сизуока на побережье Тихого океана; группа С выехала в провинцию Туайяма на восточном побережье Япон¬ского моря.

Три дня в полуторамиллионном городе Сизуока, тезке и столице провинции, и стали днями знакомства с японской школой – начальной, младшей средней, старшей средней и школой для детей с проблемами в развитии.

Первое школьное впечатление – переобувание. При входе в любую школу стеллажи с ячейками для обуви: снимаешь уличную – надеваешь школьные тапочки. В тапочках ходят все: ученики, учителя, директор, гости. При входе в стерильный туалет – снимаешь школьные тапочки, надеваешь тут же стоящие специальные для туалета. Школьная чистота поддерживается самими учащимися: ежедневная уборка после ланча во время часового перерыва между уроками. Моют школу и метут школьные дворы все – от малышей до самых старших. В углу каждого кабинета – сушилка для тряпок и место для веников и совков. На школу для 600 учащихся только один нанимаемый работник для уборки – тот, кто моет туалеты.

Классом считается то, что мы называем параллелью. Параллель делится на группы по 40 человек. В начальной школе (6 – 12 лет) на такую группу есть учитель и один или два ассистента – в зависимости от предмета. В средней школе учитель может работать без ассистентов, а может и с помощником – опять же зависит от предмета и характера занятий: на лабораторной без ассистента не обойтись.

Первоклассники в спортзале с явным
удовольствием дают «интервью»
взрослым гостям

В начальной школе нет звонков. Учитель сам ориентируется во времени, зная, что четыре урока заканчиваются в 13.30. И формы в начальной школе нет – кому как удобно, только обувь та, что требует школа для спортивных занятий. У первоклашек-шестилеток три дня по 4 урока, два дня – по 5; в 3–6 классах четыре дня по 5 уроков, один день – 6. Продолжительность уроков в начальной школе 45 минут. Все кружки, а их в школах множество, проводятся до и после основных уроков. В начальной школе нет системы наказаний за проступки. Ребенку просто объясняют, почему он поступил плохо и как следовало поступить.

Начальная школа – самая шумная и самая красивая. Удивительно уютен школьный дворик с бассейном, в котором плавают любимые в Японии зеркальные карпы, и тропическими растениями. Паркетный пол в рекреации – это не только место для игры и борцовских поединков, но и творческая мастер¬ская, самый большой письменный стол.

Директор Тахакаси так сформулировал идею начальной школы: «Самодисциплина. Развитие чувства любви и уважения в соответствии с принципом: люби себя и к другим людям и окружающему миру относись как к себе».

Младшая средняя школа (основная школа – 12–15 лет, т.е. 7–9 классы) уже одета в форму, у каждой школы своя. Школы имеют договоры с магазинами, которые заботятся о своевременном изготовлении и доставке формы, а родители обязаны приобрести все необходимое. Чем респектабельнее школа, тем шире школьный набор – от белых рубашек и темных брюк для мальчиков до полного набора обуви на все случаи школьной жизни и портфелей. Форма может включать галстуки, специальные нашивки и т.д. Ежедневное утреннее построение – школьный парад – демонстрация корпорационного единства и не в последнюю очередь единства облика.

Здесь продолжительность уроков уже 50 минут, уже звенят звонки и к обязательным предметам добавляются предметы по выбору. Девятилетнее образование – всеобщее обязательное и считается бесплатным. Но родителям все равно приходится платить от 120 до 150 долларов в месяц за питание и какие-то дополнительные к обязательным школьные расходы.

Особое внимание японская школа уделяет чтению, т.е. изучению иероглифов, их написанию, звучанию, значению в речи обыденной и в языке художественных произведений и математике. Математика едва ли не более сложная, чем у нас. В последние годы японские школьники уверенно побеждают на мировых школьных олимпиадах по математике, и мы убедились, что это не случайно.

Принцип комплектования японских школ – территориальный. В начальную школу все идут по месту жительства; в младшую среднюю – абсолютное большинство; остальные (примерно 1%) – в частную; в старшую среднюю (профильную) школу идут как по территориальному принципу, так по выбору профиля. На этом уровне уже больше частных школ и многое зависит от материальных возможностей родителей. Родительская плата только за обучение в старшей школе – примерно от 150 долларов в месяц и выше в зависимости от статуса и профиля.

Основная учебная задача старшей школы – подготовить выпускников к сдаче государственных выпускных экзаменов и вступительных экзаменов в университеты. Надо сказать, что система экзаменов настолько сложна, что без помощи специальных репетиторских курсов практически никто не обходится, поэтому нагрузки у старших школьников такие же запредельные, как у наших одиннадцатиклассников. Домой школьная молодежь, легко узнаваемая все по той же форме, идет в восьмом – девятом часу вечера. Спасают ее от «вскипания мозгов» только регулярные занятия спортом на великолепных школьных стадионах.

Спортивная база школ – предмет нашей неутолимой зависти. Во всех школах бассейны по 25–50 метров, футбольное поле, теннисные корты, великолепные спортивные залы с полным оснащением для игровых видов спорта, спортивной гимнастики, борьбы. Спортивный инвентарь такого качества и в таком количестве, которое не снилось и нашим школам олимпийского резерва. При немыслимом дефиците земли, запредельных ценах на нее соблюдение нормативов школьной спортивной территории непреложно. Основа здоровья нации – экология и школьный спорт, и ни на том, ни на другом страна не экономит.

В этом же ряду забота о безопасности. На любую экскурсию все ученики начальной школы идут строем, в специальных касках; в таких же касках выходят на экологические десанты ученики средней школы. Уроки основ безопасности жизнедеятельности в первую очередь формируют навыки безопасного поведения во время землетрясений и других стихийных бедствий, но все необходимое снаряжение для спасения в случае техногенной катастрофы в школах имеется в полном соответствии с количеством учащихся и персонала. Зная состояние дел в своих школах, мы не могли не порадоваться защищенности юного поколения японцев.

Вот так японские учащиеся
убирают свою школу

При этом сами школы, кроме чистоты, не поражают воображение ничем. Привычная школьная деревянная мебель, далеко не новая; зеленая доска, мел, тряпка, магнитофон… Все как у нас. И трещины на штукатурке встречаются, и отслоившаяся краска на подоконниках. Только компьютерный класс огромный – на 40 мест сразу; только на уроке музыки у каждого ученика мини-синтезатор «Ямаха», чтобы по нотам играл каждый (нотную партитуру японцы читают с первого класса!); только на уроках ручного труда есть абсолютно все, что требуется по программе, и никто ничего не несет из дому… Стандарт материального обеспечения образовательной программы выполняется так же безусловно, как и сам образовательный стандарт.

Школа для детей с проблемами в развитии, в которой нам довелось побывать, не обычна для Японии. Она находится в одном здании с рядовой старшей школой, и две школы взаимодействуют как в организации и ходе образовательного процесса, так и на «надшкольном» уровне – уровне социума. Идея такого объединения едва ли не впервые апробируется в стране и пока – за 3 года – дает положительные результаты. Обычные школьники привыкают заботиться о слабых и больных, не кичиться природным здоровьем и ценят приобретенные добрые душевные качества, а больные дети не чувствуют себя изолированными от жизни сверстников, принимают посильное участие в школьных делах. В Японии около тысячи школ для детей с проблемами в развитии, и комплектуются они строго по территориальному признаку. В них, конечно, свой образовательный стандарт, однако он есть не только на уровне обязательного образования, но и полного среднего.

Знакомство с японскими школами оставило впечатление удивительной близости с нашим пониманием целей, задач, содержания образования; сходства организации учебного процесса и аттестации учащихся, только с одной поправкой: японская школа сегодня – это школа, о которой мы мечтаем в будущем. То, что у нас на словах и на уровне идей, у них реализовано и является общепринятой нормой. Школа гуманистична, разумна, спокойна и ориентирована на подготовку и воспитание новых поколений, готовых к достижению как своих личных целей, так и решению общенациональных задач.

Педсовет

Какого учителя не интересует, как живут и работают его зарубежные коллеги? За наших японских коллег мы можем порадоваться – профессия учителя в Японии престижна, учитель пользуется авторитетом и его труд достойно оплачивается.

А вот стать учителем совсем не просто. Для этого нужно не только окончить университет, но и сдать специальный экзамен на пригодность к преподавательской деятельности и получить на нее лицензию. Имея на руках эти документы, можно посылать свое резюме в выбранную префектуру, если она подала сведения об имеющихся вакансиях. На одно место может поступить 20–30 заявок. Префектура устраивает свой экзамен, а то и не один, для претендентов на учительскую должность. Важно не только знание предмета как такового, но и знание философии, знакомство с теорией и практикой педагогики, зрелость жизненной позиции, система ценностей. Если экзамен успешно сдан, префекторальный департамент образования заключает с учителем договор и направляет на работу в ту школу, куда считает нужным. Договор, как правило, заключается на весь период трудовой деятельности, т.е. минимум на 15 лет (школьная выслуга) либо до 60 лет (пенсионный возраст). Конечно, жизнь в каждый конкретный случай вносит свои коррективы, но главное – учитель в штате префекторальных служащих, а не просто работник школы.

На уроке труда для детей
с проблемами в развитии

Кроме учителей, в школах есть преподаватели, мы бы назвали их ассистентами, т.е. теми, кто не имеет лицензии на учительскую деятельность, но имеет соответствующее высшее образование. Эти люди помогают учителю в подготовке, организации и проведении уроков, естественно имея более низкую заработную плату. Учителя, в зависимости от стажа и квалификации, получают от двух с половиной до четырех с половиной тысяч долларов в месяц, что при высоком уровне жизни в Японии не так уж много, хотя и не мало. Считается, что это средняя заработная плата государственных служащих. Нет отдельных доплат за классное руководство и проверку тетрадей, но ведение кружков оплачивается дополнительно, при этом есть и волонтерские кружки, т.е. ведущиеся на общественных началах.

Рабочий день учителя начинается в 8 утра и официально заканчивается в 16.00. Но ни один учитель не покидает школу в это время: норма – на час позже, особо преданные профессии работают до шести вечера. Такая демонстрация лояльности свойственна не только японским учителям, – это часть национальной ментальности. Но на нас это произвело глубокое впечатление, хотя у нашего учителя рабочий день и вовсе не нормирован.

Учителя регулярно проходят курсы повышения квалификации – стажировки как внутри школы, так и за ее пределами. Внутри школы – это и нам знакомо, а вот внешнее обучение… Во-первых, в частных структурах, специальных обучающих центрах, с целью расширения мировоззренческого поля учителя, обучения использованию новых технологий в образовании; во-вторых, одно- двухгодичное обучение на специальных курсах в университетах для проведения исследований в области образования по выбранной учителем теме; в-третьих, обучение за границей для адаптации к быстро меняющемуся миру по программе, разработанной самим учителем в выбранной им стране.

Понятно, что право на такие стажировки, оплачиваемые из префекторального бюджета, надо заслужить и доказать, но перспективы такие формы повышения квалификации открывают очень большие.

Образ современного японского учителя предстал перед нами в старшей средней коммерческой школе Сизуоки, где директор Судзуки представил более полутора десятков учителей самых разных предметов и нам была дана бесценная возможность профессионального общения. Мы увидели мужчин и женщин (50 на 50%), пожилых и вчерашних студентов примерно в таком же соотношении, – учителей самых разных предметов. Проблемы оказались общими: трехбалльная система оценки успехов детей в начальной школе и пятибалльная в средней никого не удовлетворяет; понятие академической неуспеваемости существует, но второгодничества в Японии нет – ученик должен перейти в следующий класс; школьные перегрузки и стрессы знакомы как учителям, так и ученикам, но выход из ситуации пока не найден. Есть и не посещающие по разным причинам школу дети, о возвращении которых в лоно образования должны заботиться социальные службы, но не всегда справляются с этой задачей, и т.д.

Времени нам, конечно, не хватило, но чувство огромной признательности японским коллегам за их доброжелательную открытость и готовность поделиться с нами своим опытом мы испытали.

Заключение

Две недели – совсем недолгий срок, но они вместили так много интересного, что даже простое перечисление впечатлений заняло бы не одну газетную полосу. Одно из наиболее сильных – та органичность, с какой авторы и организаторы программы сумели соединить погружение в мир японской истории, культуры, традиций со знакомством с современной, бурно развивающейся страной. Сколько доброты и сердечности было проявлено к нам не только на приемах, но и в ежедневном сопровождении программы нашим групповодом Иваоко-сан и переводчицей Марико-сан, которая старалась разъяснить нам не только суть проблем образования, но и познакомить с основами японского быта…

Особая благодарность Японскому фонду за то, что он дал возможность встретиться нам – когда-то соотечественникам, а теперь гражданам восьми разных государств. У меня такая встреча случилась впервые после 1992 года.

Армянин Карлен, знающий наизусть всю классику советского кино, буквально сплотил нашу группу с помощью «Белого солнца пустыни» и «Кавказской пленницы»; грузинка Тамара очаровала своим даром лингвиста; Назгуль из Киргизии и казашка Гульнара были как прекрасное олице¬творение своих молодых государств. А какие удивительные женщины Харигуль и Гульбахор приехали из Таджикистана, с Памира… У нас была замечательная группа. Но покоя не давал вопрос: почему Япония может нас объединить, а Москва не считает нужным?

Если Япония хочет, чтобы жители далекой Уганды узнали ее и прониклись к ней симпатией, неужели мы не заинтересованы в том, чтобы новые поколения, подрастающие в странах ближнего зарубежья, видели в России не бывшего оккупанта, не потенциально опасного соседа, держащего всех на нефтяном и газовом крючке, а прекрасную страну с богатейшей культурой и объединяющим (пока!) нас всех языком?

Я была бы рада узнать, что у Министерства образования России есть аналогичные программы и в них участвуют бывшие республики СССР. Если же подобных программ нет, то разработать их и вовлечь в реализацию как можно больше российских регионов просто необходимо, коли мы хотим иметь в дальнейшем добрососедские отношения с ближайшим окружением. Обращенное к ученикам слово учителя, поделившегося восторженными впечатлениями о поездке, может оказаться действеннее любой дипломатии.