Бархатная революция

Учителя научат коллег защищать убеждения без баталий

Школе вновь меняют лицо. На этот раз введением новых предметов. Причины объясняются одни – педагогическая общественность видит совсем другие...
На страницах «Управления школой» – учителя. Как они реагируют на происходящее?

«Работать с детьми должен только педагог»

Леонид ПЕРЛОВ, преподаватель лицея № 1525 «Воробьевы горы», г. Москва:

– Государственная Дума изменила пункт о факультативности военных курсов в государственных общеобразовательных учебных заведениях. Основы военной службы делаются обязательными в средней общеобразовательной школе. Формально этот пункт закона уже может действовать с 1 сентября нынешнего года.

В чем состоит проблема, с моей точки зрения?

Преподавание любого предмета – это процесс, подразумевающий чисто педагогическую технологию. Учитель должен работать по утвержденной программе и плану курса. По имеющимся у меня сведениям, этих базовых документов сегодня нет. Следовательно, преподавать нечего.

Нужна материальная база – оборудование, учебные пособия, которых тоже нет.

Следующий момент – технологический. Учебный план предусматривает определенное количество часов нагрузки на ребенка в том или ином классе. Места в учебном плане еще для одного предмета нет. Правда, если верить высокому начальству, этот курс будет идти в рамках существующих основ безопасности жизнедеятельности, где в 10–11-х классах более 80 процентов объема уже занимала военная тематика – структура Вооруженных сил, тактика действия пехотного взвода в бою и т. п. Необходимейшие вещи для безопасности жизнедеятельности ребенка!!! В то время как часть курса, непосредственно касающаяся безопасности человека в городских и сельских условиях, занимает всего лишь небольшую часть.

Третий момент – фигура педагога. У кого в дипломе написано о разрешении преподавать начальную военную подготовку? Эту запись можно встретить у учителей среднего возраста, проходивших обучение на военной кафедре в педагогическом институте. Теоретически они, и я в том числе, имеют право преподавать НВП. Но наша учеба – дело давнее, а общество – новое, армия – другая, дети – иные. И лично я не взялся бы преподавать, хотя плюс к диплому служил в армии и имею представление, что это такое.

Кто сегодня преподает ОБЖ? Учитель любого профиля, прошедший или не прошедший повышение квалификации. Другой вариант – отставной военный, который, несмотря на заглавие учебника «Основы безопасности жизнедеятельности», все равно преподает основы военной службы, поскольку ничего другого он либо не знает, либо считает это первоочередным для изучения.

Я всегда считал и продолжаю считать, что работать с детьми может только человек, имеющий педагогическое образование. Любой другой вариант – опасен для детей. Человек, получивший только военное образование, с профессиональной точки зрения к работе с детьми не готов.

Есть и другая грань вопроса кадрового обеспечения. Вспоминаю свои школьные годы. Военную подготовку нам преподавал полковник, участник нескольких войн, последней из которых была Великая Отечественная. Психология этого человека была психологией защитника Родины от внешней агрессии, причем победившего. Есть вероятность, что в сегодняшнюю школу придут люди с иным боевым опытом – Афганистана, Карабаха, Азербайджана, Чечни… Они тоже военные, но с другой психологией. А ведь человек может научить только тому, что знает и умеет сам.

И, честно говоря, мне жалко тех людей, которые придут преподавать в школу. 15–16-летних детей насильно не «построишь», а если попытаться и надавить, то они отреагируют соответственно…

Проблема с введением НВП дополняется непрекращающимися попытками введения клерикальных элементов в школьный курс.

Курс «Основы православной культуры» был написан, и его пытались внедрить. Попытка не прошла. Главным образом потому, что авторитетные эксперты отозвались о нем крайне негативно. Сегодня попытки прекращены, но вместо основ православной культуры готовится курс истории мировых религий. Я видел несколько вариантов этих разработок. На три четверти они все равно православные. Наше общество – общество с низким уровнем толерантности. И любые попытки акцентировать границы социальных групп чреваты последствиями – стычками между этими группами. А в определенном детском возрасте эта опасность возрастает.

Почему я связал между собой армию и церковь?

Потому что армия и церковь во многом похожи. У них целый ряд общих элементов.

Например, один из них – иерархия. В армии человек, у которого звездочек на погонах больше, чем у тебя, – для тебя безусловный начальник. Все его указания должны быть исполнены. Есть только два мнения – мнение начальника и неправильное мнение. В церкви без благословения священника тоже ничего сделано быть не может. Начальник всегда прав – это роднит обе структуры.

Что будет, если объединить это все и перенести на сегодняшнюю школу?..

«Нас мало, потому что мы думаем, что нас мало»

Всеволод ЛУХОВИЦКИЙ, председатель Межрегиональной общественной организации «Учителя за свободу убеждений», учитель:

– Для чего вводить сейчас основы военной службы? Кадровым военным понятно, что серьезно детей ничему не научат. Точно так же, как многие православные считают, что преподавание основ православной культуры в школах – это профанация: ведь нельзя заставить человека поверить во что бы то ни было – скажем, в бога. Следовательно, введение этих предметов нужно не военным и верующим... Тогда кому?

Учителям? Под очень большим вопросом.

Детям? Тоже спорный момент.

Вероятно, нам придется думать, что это нужно нынешнему политическому руководству. Потому что начиная с середины 90-х годов пошли разговоры о том, что нужна единая национальная идея.

НВП и религиозное образование нас беспокоит не само по себе. В том, что дети будут знать, как собирать и разбирать автомат Калашникова, нет ничего страшного. Равно как и нет ничего плохого в том, что дети будут знать содержание Евангелия, Корана или Торы. Но не об этом, я подозреваю, будет идти речь на этих уроках. Я могу пересказать, что написано во вступлении к самому известному учебнику по основам православной культуры: мы, русские, допускаем к себе в страну приезжих, потому что мы отзывчивые и гуманные, но они должны вести себя как гости.

И еще надо иметь в виду, что у нас есть не только уроки. Внеклассная работа тоже в этом отношении таит опасности. Предлагается поехать на экскурсию в монастырь. Очень хорошо – с точки зрения культурологии, истории. В Петрозаводске с детей в обязательном порядке взяли немалые деньги на двухдневное паломничество в загородный монастырь и заставили выстаивать все церковные службы. Это не просто религиозное воспитание!

Я хотел бы обратить внимание, что попытки введения военного дела и религии в школу легко вписываются в одну простую идею: нам нужна новая идеология: хватит давать детям и учителям возможность говорить то, что каждый хочет, теперь давайте все говорить одинаково. Это нарушает как минимум несколько статей Конституции РФ. Например, статью о том, что никакая идеология не может быть государственной – государство плюралистическое; у нас не может быть государственной религии, поскольку государство наше – светское. Об этом говорится и в Законе «Об образовании», и эти статьи там не изменены.

Что же делать? К счастью, мы пока можем говорить, что введению этих предметов можно реально противостоять. Когда в июле этого года поменяли статью в Законе «Об образовании», не сумели до конца испортить суть, дух того самого Закона начала 90-х годов, который считался едва ли не лучшим в мире. Не изменены и другие законы – в частности, Семейный кодекс, по которому именно родители отвечают за здоровье и безопасность детей, отвечают за воспитание и выбирают, чему учить ребенка, где и как.

К сожалению, большинство родителей и учителей не знают о том, что они имеют реальные возможности защитить любого ребенка и от военного, и от религиозного натиска. Если в один прекрасный день директор, учителя, родители решают: нет, мы не хотим, чтобы наши дети ехали на военные сборы, – они имеют все правовые возможности их туда не везти.

Проблема заключается в том, что правовая культура наших граждан весьма низка, и даже когда человеку говоришь: ты можешь это сделать, вот тебе пример, как это сделали в такой-то школе и победили, – то он для начала отвечает: нет, такого не бывает, а если и было, значит, там были дополнительные обстоятельства.

Сейчас наша организация разработала рекомендации – одни для педагогических работников, другие для родителей, – как очень просто, спокойно, без выхода на площадь, даже без всяких судебных действий можно отстоять свои убеждения от воздействия со стороны.

Главное, чтобы о каждой такой победе становилось известно окружающим. Если этого не случится, то люди будут думать: я понимаю, что все не так, но ведь я один. Но кто сказал, что нас мало? Нас мало как раз потому, что мы думаем, что нас мало. За год нашей работы мы накопили довольно много примеров, как люди добивались своего. Для этого надо грамотно действовать.

Приведу пример одной московской школы. Со всех московских директоров требуют так называемые списки по всеобучу. В дополнение к принятым данным стали требовать номер страхового медицинского полиса. Совершенно непонятно зачем. В одной из школ директор сказала: это сведения из частной жизни ребенка. Она побеседовала с родительским комитетом, в школе провели родительские собрания, где предложили проголосовать. Кстати, снимали голосование на видео, чтобы потом директора не обвинили в навязывании решения. Результат: школы не сдают эти сведения. Более того, родители объединились в общественную организацию, стали писать письма мэру Москвы о противоправных действиях властей данного округа столицы. И начальство очень сильно пострадало.

Вы чем-то недовольны? В первую очередь соберите информацию, поговорите с другими – возмутило ли и их то, чем вы недовольны, то есть набирается ли общественное мнение, и действуйте.

Рекомендации, разработанные нами, мы хотим распространить как можно шире. Людей, которые соберутся им последовать, приглашаем с нами связаться. В 14 городах есть свои группы, оказывающие под¬держку.

«Учителя за свободу убеждений» – это учителя, психологи, родители, члены разных общественных организаций, то есть люди, так или иначе имеющие отношение к образованию. Мы не принадлежим ни к какой политической партии. Мы собрались вместе по собственной инициативе, потому что всех нас волнует будущее (и настоящее!) российской школы, наших детей и учеников.

Подготовила Инна АЛЕЙНИКОВА

От редакции. Рекомендации для педагогических коллективов Межрегиональной общественной организации «Учителя за свободу убеждений» читайте в следующем номере «Управления школой».