"Залатайте дыры на костюме образования!"

20-летний опыт руководства школой помогает сегодня Николаю Павловичу КОТОРОВУ – директору МОУ лицей № 130 города Екатеринбурга – справляться со многими проблемами. Например, содержать в стенах лицея два музея, один из которых посвящен военному прошлому, а другой – коллекции камней уральского края. Или, скажем, организовать уроки информатики таким образом, чтобы их вели педагог-предметник и инженер-техник, – при таком раскладе педагогу не приходится отвлекаться от объяснений для решения постоянно возникающих технических проблем…

А еще энное количество лет назад лицей объединился с Уральским государственным техническим университетом (УГТУ), создав своеобразный образовательный комплекс и сразу же наметив ряд профилей для будущего обучения. Таким образом, лицей опередил время, и к сегодняшнему моменту, когда о профильной школе заговорили во весь голос, проводят эксперименты и составляют всевозможные программы, он фактически уже является полноценной профильной школой. Об этом, а также о нынешних школьных проблемах и их возможном решении – наш разговор.

– Николай Павлович, что принесло вам и вашим учащимся сотрудничество с УГТУ?

– Девяносто семь процентов наших выпускников ежегодно продолжают обучение в вузах, и я считаю, что это самая главная заслуга нашей совместной работы с УГТУ. Мы стали использовать некоторые элементы вузовской системы организации учебного процесса, то есть сформировали кафедры. Также используем сессионную систему контроля знаний (у нас две сессии – зимняя и летняя). И надо сказать, что даже эти два момента уже достаточно сильно помогают нашим выпускникам подготовиться к первичной адаптации в вузе, к учебе на первом курсе.

С помощью технического университета мы смогли в свое время сформулировать главное направление нашей педагогической деятельности – использование информационных технологий в учебном процессе по всем образовательным областям. И, скажем, сквозной курс информатики, начинающийся у нас во втором классе, также возник в сотрудничестве с преподавателями университета. Благодаря ему в 5–6-х классах наши ребята достаточно уверенно работают с техникой. Кроме того, нам легче проводить с такими детьми некоторые формы контроля знаний, например компьютерное тестирование.

Серьезную помощь университет оказал нам и при разработке одной из ведущих составляющих организации учебного процесса в лицее – профильного обучения.

– Расскажите, пожалуйста, об этом подробнее.

– Мы начинаем вводить элементы углубленной предпрофильной подготовки уже в восьмом классе. А в 10–11-х классах идет полноценная профильная подготовка. Все профили были созданы по договоренности с техническим университетом и соответствуют тем факультетам и будущим специальностям, которые ребята могут изучать впоследствии в институте. Это физико-математический профиль, социально-экономический, технологический, гуманитарный и спортивный.

Да, спортивный профиль – это некоторая экзотика. И бывает он у нас не каждый год, а через год или два. Это зависит от того, сколько желающих набирается учиться в таком классе, и к тому же фактически профильная работа ведется здесь с детьми лет с десяти-одиннадцати. Ведь учебный и спортивный режим в таких классах особый, ребята учатся по своему, специальному графику, по отдельному расписанию, потому что тренировочный режим диктует свои законы. Но стоит отметить, что выпускников этих классов с удовольствием берут не только на спортивные факультеты, но и на любые другие. Потому что выпускники-спортсмены – это, как правило, ребята с высокой мотивацией, с отличной физической подготовкой, с устойчивой психикой, умением добиваться поставленных целей, дисциплинированные и к тому же с достаточно высоким уровнем общего образования.

Ну а физико-математический профиль ведет свою историю фактически со дня открытия нашей школы (тогда еще политехнической). Здесь были специальные физико-математические и физические классы, классы радиоэлектроники. Когда я пришел сюда на должность директора, я застал еще эти профильные классы. Но время вносит поправки, и сегодня у нас достаточно широкий спектр профилей.

– Получается, что вам не надо и перестраиваться при переходе на профильное обучение. У вас все давно решено.

– Да, получается так. В принципе мы полностью предопределили концепцию профильного обучения, и она у нас отлично функционирует. Нам только предстоит утрясти несколько решающих моментов в нормативной базе. В частности, откорректировать учебный план в сторону увеличения количества предпрофильных и элективных курсов и более четко сформулировать критерии отбора в те или иные классы.

Хотя и сейчас дети идут в профильные классы достаточно мотивированные, с учетом собственных интересов, потребностей, традиций семьи, с планами личной перспективы. Ведь если папа с мамой окончили, например, тот же УГТУ, они прекрасно понимают, что дает вуз, и, естественно, начинают с малых лет готовить своего ребенка к мысли о поступлении в вуз, о получении качественного образования в средней школе. И мы, безусловно, рады, что люди доверяют нам своих детей и в какой-то степени даже их будущее.

В такой ситуации сожалеешь только о том, что не можешь сделать, условно говоря, шаг в сторону, чтобы привлечь какие-то дополнительные возможности, ресурсы для наших учащихся. Прокрустово ложе средней общеобразовательной школы стало абсолютно неприемлемым для некоторых видов образовательных учреждений. В частности, для таких, как мы.

– Вам не хватает свободы?

– Безусловно. К тому же сейчас ее еще больше урезают и ужимают. На словах говорят о том, что все в школе должно делаться для ребенка и ради него, а на деле получается с точностью до наоборот. Все делается в угоду системе, чиновникам, но не на благо детей.

Взять хотя бы разговоры о реформе, о модернизации. Простой пример. Допустим, я решил купить новый костюм, то есть, грубо говоря, модернизировать свой вид. Я могу сделать это: а) когда у меня много денег и я могу позволить себе иметь десяток костюмов и б) когда на старом у меня появились дырки и ходить в нем стало неприлично. Так вот, мы говорим о модернизации, но еще не залатали всех многочисленных дыр на старом костюме образования! О чем можно говорить дальше, какие важные решения принимать? Не лучше ли сначала довести систему образования до некоего оптимального, приличного уровня, чтобы и кадры были, и ресурсное обеспечение?..

Пока единственным плюсом в модернизации я считаю программу информатизации. Я знаком с этим вопросом достаточно глубоко, и то, что происходит сейчас в этой сфере, меня радует. Но и здесь возникает вопрос: если в школе нет преподавателя информатики, а компьютер стоит, – стало ли это модернизацией?

– Если уж мы заговорили о новшествах, то каково ваше отношение к единому экзамену?

– Думаю, решение о введении ЕГЭ скоропалительно. Существующая традиционная система контроля знаний не так плоха, как сейчас принято говорить. Многие годы она себя оправдывала. Да, как и любая система, она давала некоторые сбои. Они зависят от ученика, учителя, родителей и так далее. Но были ведь и положительные стороны.

На мой взгляд, во-первых, экзамен в форме ЕГЭ должен был пройти более серьезную обкатку, надо было сделать множество выводов. А во-вторых, ЕГЭ не дает возможности увидеть личность в развитии. Все-таки эта проверка – формальный штамп, который зависит в данной ситуации от разных показателей: физического состояния ученика, морального и т.д. Да, элементы тестирования учеников могут использоваться, мы их, в частности, применяем на многих дисциплинах. Но превращать экзамен в тестирование такого уровня, на каком сейчас находится ЕГЭ, – сомнительное дело.

Мы смотрим, что называется, на сторону и создаем некий гибрид из наших представлений о тестировании и теми методиками, которые используются в других странах. Но при этом совершенно не учитываем того, что, скажем, в той же Германии такая форма проверки знаний, как наше ЕГЭ, давно уже не используется. Так почему же мы не берем лучший опыт? Почему, например, мы не ставим в программу модернизации задачу, чтобы все школы России работали в одну смену? Ведь практически в одну смену работают школы во всех странах мира. Осталась одна Россия, быть может еще Китай, где большое население и где эта практика существует. А ведь по всем параметрам – медицинским, психологическим, возрастным и так далее – доказано, что обучение во вторую смену не дает такого качества, как в первую.

Школам хочется именно настоящих новшеств, а не их видимости.

– Но что-то положительное в школе все-таки осталось?

– Что-то, конечно, еще осталось. Если говорить о нашем лицее, у нас, к счастью, сохранилось творческое начало в работе учителя. И того высокого уровня образования, который мы на сегодня имеем, нам удается достигать все-таки благодаря тому, что каждый наш учитель – личность. Ведь, допустим, создать автоматизированный учебный кабинет (у нас установлен такой в кабинете физики много лет назад) – это только полдела. Для того чтобы дать урок на таком оборудовании, нужно не просто формальное отношение: пришел – отчитал урок – ушел. Здесь необходим творческий подход, вдохновение, поиск новых идей в подаче той или иной темы.

Еще нам удалось сохранить и укрепить среди учащихся не только стремление быть первым, лучшим, но и дух познания, желание постоянно узнавать что-то новое. Ведь сегодня далеко не в каждой школе существует этот настрой. Зачастую дети сидят и молчат, учитель отработает формально урок и уйдет. И каждый из участников процесса остается при своем. У нас такого нет.

Наша школа работает не в системе функционирования, а в системе развития, и это при том, что школа как двадцать лет назад, так и сейчас работает в условиях дефицита. Только дефицит несколько видоизменяется.

Если говорить откровенно, в прежнее время было все-таки чуть лучше с кадрами. Тогда этим вопросом власть – районная, городская, областная – занималась больше. Давала свой результат и система распределения молодых специалистов. Соблюдался принцип: «Чтобы научиться плавать, надо войти в воду». Сегодня «в воду», в систему образования выпускников никто не вводит. Они постоят на берегу, поохают-поахают и идут в противоположную сторону.

– К вам не приходят молодые педагоги?

– Случается, приходят. Вот есть молодой преподаватель физики – Наталья Владимировна, она уже работает порядка семи лет. Учительница информатики пришла молодая. Но, как правило, даже если педагоги появляются после института, довольно быстро находят себе работу с более высокой, чем в школе, зарплатой. Таких примеров масса. И я прекрасно понимаю людей: работать за две, даже четыре тысячи рублей…

– Есть ли выход?

– Безусловно, нужна иная социальная политика государства в отношении молодых специалистов – в частности и в отношении школы – вообще. Сейчас власть создает видимость благополучия за счет демографического спада, снижения количества детей школьного возраста, поэтому отток старых кадров пока слабо чувствуется. Но ведь наступит момент, когда все изменится, демографическая кривая начнет подниматься, а молодежи в школах не станет.

А разве не будет иметь социальных последствий отсутствие в этом году в школах пятых классов, в следующем году – шестых, а через некоторое время – выпускных?.. Школа, может быть, и перетерпит эту волну. А вузы? А как это скажется на государстве? Ведь это значит, что государство не получит в каком-то году молодых специалистов. Кто-нибудь это просчитывал? Анализировал возможные негативные результаты?

Беседовала Яна САРТАН,
Москва – Екатеринбург – Москва