Гость или активный сотрудник?

Психологи пришли в школу. Воспользуются ли их помощью?

Было время, когда в начале 90-х годов ученые пришли в школу и довольно серьезно помогли ей перейти, что называется, на новые рельсы. Со временем мода на науку, пытающуюся соединить свои изыскания со школьной повседневной практикой, несколько поблекла. А зря. И в первую очередь это касается такой науки, как психология. Да-да, психологи-практики стали неотъемлемой частицей школы, самого процесса обучения. Но зачастую руководители ОУ смутно представляют себе, как можно выстроить продуктивное сотрудничество с психологией.
Наш автор размышляет о типичной для каждой школы проблеме неуспеваемости, одновременно анализируя те моменты, которые фиксирует в этом вопросе психологическая наука. И пытается найти пути взаимодействия психологов и педагогов в школе.

Проблема неуспевающих школьников постоянно присутствует в любой школе. Ее решают на каком-то отрезке времени, но успешно решить в целом раз и навсегда так и не удалось. А ситуация тем временем накалилась, стала более чем критической. По данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), которая провела исследование уровня подготовки 15-летних школьников 41 страны по математике, естественным наукам и чтению в 2003 году, наши школьники по математике заняли 29 место, по чтению – 32 (!) место, по естественным наукам – 24 место. В числе лидеров – дети из Гонконга, Японии, Южной Кореи (www.oecd.org.). Но, теряя свой потенциал, мы продолжаем следовать западному курсу свободы без царя в голове. Высмеяв свою историю и отказавшись от «морального кодекса», мы оказались не в состоянии принять этику цивилизации хотя бы в части элементарного этикета.

В результате исследований психологов и педагогов в области проблем обучения детей в школе ранее появились идеи индивидуального подхода (С.Т.Шацкий), дифференциации обучения (А.А.Бударный), индивидуально-дифференцированного подхода в обучении; позже индивидуально-личностное ориентирование возникло на горизонтах задач, стоящих перед школой. Ни одно из предложенных направлений, судя по итогам сравнительного исследования в области математики, естественных наук, так и не дало ожидаемого эффекта. В конце 90-х гг. в школах были введены новые штатные единицы психологов, социальных педагогов. Общество как заказчик средствами органов государственной власти обозначило направление интересующих его работ в образовательной сфере. Перед школой как генеральным подрядчиком встала новая задача, которая, судя по тону дискуссии в профессиональной печати работников образования, не вызывает особого энтузиазма, – личностно ориентированное обучение. Какая-то часть учителей не понимает, какая-то часть не принимает, надеясь, что и эта очередная «кампания» скоро закончится. Учителей, в массе своей, очередной раз напугали новыми задачами, психологов так и не могут дозваться до эффективной, практически значимой помощи многострадальной школе.

«Многострадальной» – потому, что у нее существует сильнейший оппонент – телевидение, разрушающее любое начинание в области воспитания. Телевидение своей деятельностью наносит несопоставимый с военными разрушениями ущерб: своими яркими и «легкими» образами оно завораживает детей и уводит в виртуальный мир несуществующих героев, заставляя вести себя неадекватно Классическим Требованиям Школы.

Разразившийся конфликт, как всегда, захватил эмоциональную сферу подростка, которую так и не поняли, как целенаправленно развивать, ибо непонятна сама цель.

Видеообразы оказывают мгновенное воздействие на эмоциональную сферу ребенка и подростка, заставляя его переживать увиденное и сопереживать герою любого возраста. Современные подростки живут в вихре эмоций, они насквозь пронизаны сложными ощущениями, которые они испытывают, выигрывая бои у «компов». Они спешат, скорость их жизни реактивная, про жизнь они уже «знают все», поэтому нет ничего познавательного в той «литературной скукоте», которую они обязаны читать, медленно складывая из букв и слов образ героя в своей голове. Действие литературного произведения так медленно разворачивается в их стремительных мозгах, что это их утомляет значительно быстрее, чем насыщает. Если присмотреться, то можно увидеть, как современные подростки листают учебники, стараясь «незаметно» что-то читать на последних (!) страницах. Образно можно представить их состояние: томимый жаждой путник, увидев долгожданную воду, по прихоти хозяина вынужден пить ее по каплям! Это вполне естественным образом взрывает жаждущего изнутри. Формируется агрессивность по отношению к процессу обучения, который не в состоянии удовлетворить жажду эмоционально окрашенного, стремительного мышления крупными эмоциональными образами.

В реальной жизни возрастные границы исчезли, а психологи продолжают рассуждать о возрастной периодизации Эльконина, ссылаясь на ЗБР по Выготскому. Какая помощь от взрослого?! Это современный ребенок легко окажет помощь замученному взрослому! Это современный подросток на душевные переживания своего учителя легко может отреагировать: «Не парься!» Главное – действовать быстро и смело! Чувствовать глубоко некогда, а думать неохота, умею быстро реагировать (редко ошибаясь). При этом ситуация складывается еще страшнее: а как надо глубоко чувствовать, они не знают – они новые модели «бабочек-однодневок». Это вызывает у них особые страдания. Как решать задачу – найдут и сделают по образцу, даже ответят на все вопросы по параграфу словами из текста – найдут и прочитают, но как реагировать на сложные ситуации – у них нет ни образца, ни слов. Впрочем, образец есть – по «телеку» научат громить и томно вздыхать.

Нерешенные проблемы этического порядка в области эмоционального развития ребенка за прошедшие десятилетия натолкнулись на подростковое неприятие сидеть в задумчивости, пытаясь что-то там почувствовать, когда учитель рта не закрывает. Как можно формировать у современного подростка эмоциональную сферу старыми методами классического урока? Эмоции – это реакции, обнаруживающие личное отношение к внешнему объекту и событию. Личные реакции современного подростка отличаются импульсивностью и хаотичностью. А почему? Очевидно, потому импульсивность «процветает», что внутренних, личностных ориентиров в голове современного подростка уже нет: он так и не привык к культуре чувств.

Быстро меняется настроение потому, что огромная гамма запаса приобретенных впечатлений руководит сознанием на сверхскорости: нет медленного и обстоятельного аналитического понимания, есть огромнейший багаж эмоциональных образов. Поэтому прежде всего эмоциональность внешнего объекта (его яркость, ясность, простота в целостном восприятии) затрагивает аналогичный сформированный эмоциональный опыт подростка. Зачастую ребенок не сам формирует свое отношение к внешнему объекту, а просто усваивает уже готовое чужое отношение, отраженное выразительными средствами, которые есть у художника, визажиста, актера, оператора, режиссера. Как результат, ребенок привыкает пользоваться готовым отношением, вложенным в образ, и теряет способность формирования своего. Он ничего не может не только произнести, но и прочувствовать, нарисовать или пропеть. В результате эмоциональность в чистом виде как импульсивность превалирует над попытками соединиться с сознанием и дать оценку. Оценки (как сопоставления) нет, есть игра «попал – не попал». Иногда создается впечатление, что современные подростки мыслят какими-то очень крупными эмоциональными образами, которые живут в их сознании как драйв, как сгусток энергии. Они даже не утруждают себя его познать: познать – значит суметь выразить в словесной форме, а они успешно обходятся междометиями в общении. При этом хорошо друг друга понимают. Они легко понимают друг друга по жестам и взглядам. А взрослые, как паровозы, пыхтят и не успевают.

Плюс к этому психологи научили современных учителей учитывать возрастные особенности пубертата: гормоны владеют сознанием! Учителя и охают, и ахают: гормоны виноваты! А может, не совсем гормоны-то? Может, отказ от традиций национальной культуры виноват? Может, современная школа все чаще теряет своих лучших учеников потому, что они, самые сообразительные, быстро понимают, «куда пойти, кому отдаться, где бы побольше деньжат срубить». Но традиции исконно русской культуры в иной плоскости: более чувственной, менее рационализированной. С одной стороны, наши дети демонстрируют верх скорости чувствования: у них поток мыслей укладывается в ярком образе эмоции; с другой стороны – это весьма поверхностное использование национального потенциала мощи души.

Сейчас настало время плотного сотрудничества образования с психологией, при этом руководители системы образования сами должны проникать в сферу психологических знаний, чтобы формулировать конкретный заказ и объем работ школьным психологам, ибо последние не имеют представления (в силу специфики системы их высшего образования), чем именно необходимо заниматься, дабы быть реально полезными современной школе.

Психолог может и должен внедряться в структуру урока, разрабатывая формы совместной работы с учителем.

Не учителю надо ставить новые развивающие и воспитательные задачи урока, а психологу необходимо привнести свои знания в совместное решение задач урока.

Учитель должен оставаться профессионалом-предметником, должен отвечать за научность знаний.

Психолог же может и должен стать если не режиссером-постановщиком конкретного урока, то консультантом как минимум.

Очевидно, более экономично изначально совместными усилиями с профессионалом строить уроки психологически грамотно, нежели создавать службы коррекции, заставляя ребенка тратить личное время на коррекцию учительских ошибок, заставляя родителей переживать, что с их ребенком что-то не так, заставляя государство создавать качественно новые рабочие места, когда старые еще не достаточно эффективно использованы.

Психология вошла в мир современной школы, но приняла роль случайно приглашенного гостя, сидящего скромно в углу. Пришло время, когда хозяин дома, пригласивший психологию, должен проявить образец гостеприимства – пригласить к диалогу, определяя, однако, темы для дискуссии самостоятельно, в контексте национальных традиций и особенностей!

С этой целью и открываются экспериментальные площадки в школах, когда создаются условия для практического осмысления и воплощения теоретических научных знаний. С другой стороны – условия экспериментальной площадки позволяют поднять учителей на новый, современный уровень теоретических знаний. Такой союз науки и практики может создать условия, которые бы реально соответствовали требованиям современности.

Марина БЕСЕДИНА,
замдиректора по научно-экспериментальной работе школы № 1202,
г. Москва