«Полное отсутствие присутствия…»

Новое счастье в новом году будет проходить для системы образования под знаком первого глобального документа, подготовленного обновленным в марте 2004 года Министерством образования и науки и утвержденного на заседании Правительства РФ 9 декабря теперь уже прошлого года. Называется документ «Приоритетные направления развития образовательной системы РФ». Его фрагменты наша газета печатала в №48/2004. Примечательность же ситуации в том, что после одобрения сей бумаги правительством вечером того же дня в Госдуме состоялись парламентские слушания…

Тема их была обозначена как «Модернизация науки и образования как фактор инновационного развития экономики: проблемы законодательного регулирования». Много говорили про науку, про сдающиеся академиями в аренду помещения, про опережающее развитие несырьевых секторов экономики... Про школу и образование не говорили почти ничего. Почти – потому что три человека из семнадцати выступивших, помня о теме, ради которой они пришли, все же поделились с залом своей позицией, касающейся Школы и системы образования. Имена смельчаков: ректор МГУ В.Садовничий, депутат Госдумы И. Мельников и зам. председателя комитета Госдумы по образованию и науке О.Смолин.

Последний, поднявшись на трибуну, начал свое выступление словами: «Я буду говорить об образовании», чем обрушил на зал звенящую тишину. По словам Олега Смолина, в случае, если документ, принятый на правительстве, будет полностью реализован, «мы получим ситуацию, противоположную объявленным целям». В частности, он обратил внимание на предлагаемую всеобщую частичную оплату школьного образования под лозунгом сокращения нагрузки.

– Нам предлагают в целях разгрузки детей сокращение на 25% школьной программы с одновременной легализацией дополнительных услуг образовательных учреждений, – подчеркнул он. – Это приведет к тому, что родители будут вынуждены платить учителям за занятия с детьми за эту же сокращенную четверть школьной программы, но позволить себе это могут далеко не все. Малообеспеченным же предполагается выплатить адресные субсидии на цели образования. В связи с этим позволю себе напомнить известную историю о том, как в селе за столом сидят отец и сын и по радио сообщают о том, что поднимаются цены на водку. Сын спрашивает: «Пап, ты теперь будешь меньше пить?» – «Нет, сынок, ты будешь меньше есть». Та же ситуация сложится и в данном случае. Что произойдет с адресными субсидиями на селе, представить себе несложно…

Обратившись к вопросу о новых организационно-правовых формах ОУ, О.Смолин резко заметил, что ни для АУ, ни для ГМАНО в документе пока еще не установлены ни налоговые льготы, ни досрочные пенсии, если речь идет о школе.

О педагогах говорил и ректор МГУ В.Садовничий:

– Мы пережили много предложений по реформе образования, но продвинулись мы не так уж далеко. Причем продвижение было благодаря тому, что делали учителя и профессура.

Увы, ни этим эмоциональным, но взвешенным выступлениям, ни другим, скучным и не по теме, не суждено было дойти до министра образования и науки Андрея Фурсенко. Знавший о слушаниях за полтора месяца, министр предпочел сразу после заседания правительства улететь в Париж, передав свои извинения через председателя комитета ГД по образованию и науке Николая Булаева. Впрочем, не особо усердствовали и присутствующие в зале. После того как выступили все те, кто составлял президиум, часть зала испарилась. Оставшаяся часть шепталась, отвечала на звонки по мобильному телефону и тоже постепенно покидала зал.

После трех с половиной часов спектакль под названием «парламентские слушания» был завершен. В зале осталась небольшая кучка людей, требующих слова. Остальные участники мгновенно растворились в морозной Москве…

Мы же представляем вашему вниманию мнение выступавшего на парламентских слушаниях ректора ГУ ВШЭ Ярослава КУЗЬМИНОВА, который поделился с присутствующими своей точкой зрения на то, что происходит в системе образования.

– Ситуацию в российском образовании сегодня характеризует нарастающее вырождение системы образования, когда постепенно расширяются очаги псевдообразования, когда учащийся приходит учиться и не учится, то есть не вкладывает в образование собственные усилия, когда преподаватель не учит, а только отбывает часы, когда в университетах процесс обучения не опирается на исследования. Это центральная проблема, которая порождает все остальные. И именно эту проблему надо идентифицировать и бороться с ней.

Образование обладает огромной адаптивной способностью, и потому не так важно, чему учить, главное – правильно построить процесс обучения на всех его этажах, чтобы образование происходило в принципе, чтобы шел процесс неформального взаимодействия учащихся и преподавателей. И центральная проблема здесь состоит в поиске стимула для тех, кто идет учиться, и для тех, кто учит. В этом отношении те реформы, которые предлагаются, должны ответить на коренной вопрос для тех, кто учит: что они выиграют от этих реформ? Что получит преподаватель вуза, который получает примерно 25 процентов (по нашим подсчетам) от сопоставимой зарплаты в коммерческом секторе, куда уходят его коллеги, и какие стимулы будут у учителя, который получает 50–60 процентов от заработной платы среднего специалиста с высшим образованием?

Думаю, что центральная проблема реформ очень проста. И Министерство образования и науки (надо отдать ему честь) заявило как свои целевые показатели два ключевых, так называемых ресурсных показателя. Это, во-первых, уровень заработной платы преподавателей средний по экономике и, во-вторых, бюджетная обеспеченность одного студента, одного школьника, обучающихся за счет государства.

На сегодняшний день наше образование находится в довольно сложном положении по ресурсам. И это положение нельзя отнести целиком за счет того, что у нас мало валовых внутренних продаж. Мы отстаем по валовому внутреннему продукту на душу населения от, например, европейских стран примерно в три с половиной раза, а по финансированию образования и заработной плате работникам образования – в 7–8 раз. То есть мы – бедные, но наше образование беднее в два раза! И это реальная проблема. К ней нужно привлекать внимание общества, политического руководства страны. Ведь совершенно очевидно, что тот уровень финансирования образования за счет бюджетных средств, за счет наших с вами налогов, который сложился сейчас (приблизительно 3,5 процента ВВП), ниже, чем в любой стране ЕС, ниже, чем в Китае и Индии, и это необходимо поправить.

Сделать это можно. Можно добавить к этому еще один процент ВВП, добавить еще 25 процентов средств путем напряжения всех сил, но разве двадцатипятипроцентное увеличение изменит ситуацию с преподавателями, с бюджетным наполнением образовательных программ факультетов, вузов, школ? Не изменит. Следовательно, у образования есть еще и серьезная структурная проблема, без решения которой невозможно решать основную задачу.

Другое дело, что нужно непременно вести диалог с образовательным и академическим сообществом и разъяснять ему, что при первоначальном шаге таких-то реформ будут достигнуты такие-то показатели. Мы, например, считали в рамках экономической модели образования, что к 2010 году могли бы выйти на уровень 500 долларов в месяц зарпалты учителю и 1000 долларов в месяц зарплаты доценту среднего вуза. Это не запредельно, и это все равно неконкурентно, если кто-то хочет уйти в коммерческий сектор или уехать на Запад, но это минимальные уровни, и они могут быть достигнуты при некоторых условиях.

Например, при некотором увеличении – от 0,5 до 1 процента ВВП – базового вклада государства в образование. Это вполне возможно сейчас, при нынешних доходах в бюджете. Во-вторых, нам может во многом помочь и тот демографический спад, который система образования сейчас испытывает.

Что может быть основой для такого рода политики? Нужно открыто сказать, что мы предлагаем не только институты, но и другие организационно-правовые формы в системе образования, и они должны обеспечить не только рост конкуренции учебных заведений, но и выход на базовые ресурсные параметры системы образования. Это будет факт некоторой договоренности государства и трехмиллионного образовательного сообщества, которое может принять эти реформы при условии, что можно будет проследить выполнение обязательств государства, которые и по проведению реформ, и по ресурсному обеспечению выходят на нормальный уровень финансирования образовательных программ.

Конечно, бесплатное образование лучше. Но я замечу, что у нас по опросу 91 процент семей платит в нашей бесплатной школе. Причем не такие уж маленькие деньги. Но пока они прозрачны и понятны для родителей. В целом же это, заметьте, 27–28 процентов от внебюджетного финансирования образования. И это самый бесплатный сектор на сегодняшний день! Мы хотим совсем убрать эти деньги? Мы готовы возместить эту сумму целиком налогами? Если «да» – давайте просчитывать такие варианты, если «нет» – давайте, по крайней мере пока, позволим потребителю, который сдает свои деньги, иметь прозрачные механизмы контроля за их использованием. Напомню к слову, что у нас 55 процентов первокурсников, принятых в вузы в 2004 году, – платные. А 65 процентов от оставшихся 45 занимались на платных курсах. И это, подчеркиваю, лишь официальные данные.

Первая задача, мне кажется, состоит в том, чтобы обеспечить образование, а не его имитацию. И в этом я совершенно согласен с Виктором Садовничим: нам необходима серьезная система мер, направленная на ограничение псевдообразования. Потому что псевдообразование – это не только уход средств от нормальных учебных заведений. Это прежде всего бесстыдный обман населения, которое тянется к образованию, от лица государства. Для решения этих задач существуют простые методы, которые мы обсуждали на правительстве. Например, законодательно ввести нижнее ограничение по цене на образовательную программу, реализующуюся на контрактной основе в платном вузе. Я вас уверяю, что треть уйдет, а две трети студентов перейдут в нормальные вузы.

Совершенно очевидно, что полное отсутствие присутствия государства в секторе образовательного рынка временами напоминает известные времена МММ и других финансовых пирамид, которые когда-то рекламировались по телевидению. Сейчас же у нас самая яркая реклама – это реклама псевдообразования. Приличные вузы себя никак не заявляют, как будто стесняются. И никакой полемики о том, что мы даем нормальное образование, нет. Населению просто навязывается определенная манера расходования денег. В наших силах переменить эту ситуацию.

Подготовила Яна САРТАН