Школьный адмирал

…Я задавала вопросы, а Иван Петрович изумлялся: «Откуда вы это про меня знаете?» Он не подозревал, что стал для многих «лицом» Калининградской области. На крошечное упоминание о нем в нашей газете (в связи с нашумевшей победой педагога из его школы в последнем конкурсе «Учитель года») редакционная электронная почта запестрела словами: «потрясающий человек», «замечательный директор», «гуманист»…
Иван ТЮЛЯНДИН – директор средней общеобразовательной школы в поселке Крылово. Отсюда до Польши ближе, чем до Калининграда: считаные метры от автобусной остановки – и уже граница. Так что трудится Иван Петрович на рубежах нашей Родины. Но с тем, что школа его периферийная, соглашается лишь отчасти. Географически – да, в остальном же – профессиональных взлетов и проблем у директора и здесь в избытке.
Сегодня это наш герой. Директор, грезящий о море... Моряк, вырастивший школу…

«Мы пытаемся, чтобы дети получили в школе все, что им нужно»

– Когда я учился в школе, то отовсюду звучали песни о том, как романтична работа геологов и моряков.
Я искренне верил в это. И даже сейчас могу сказать, что если и согласился бы в своей жизни что-нибудь изменить, то только морю отдал бы предпочтение. А к моменту окончания школы у меня вообще не было сомнений в выборе пути – море меня пересилило.

Поехал в Кронштадт. Учился в мореходной школе специалистов рядового плавсостава. Служил три года на корабле.

И там увлекся спортом, который полюбил еще в школе – спасибо моим учителям физкультуры. Сам занимался и других вовлекал. После флота спорт для меня не закончился – играл в футбол, волейбол. Вдруг ко мне обратились из школы, где я учился. Говорят, приходи, работать некому. Уговорили… Позже поступил в Государственный педагогический институт имени Герцена в Санкт-Петербурге, получил профессию «учитель физкультуры» и с 1971 года до сих пор преподаю физкультуру. Результаты у моих учеников хорошие: ребята и на областные олимпиады ездят, и на всероссийские.

А директором я уже двадцать шестой год. Сначала назначили меня в восьмилетку. После пришел в нынешнюю школу, где уже двадцать три года отработал. Досталось старое здание. И тюрьма в нем когда-то была, и вокзал. Но в 1988 году – денег нет, везде развал! – мы настойчиво взялись за строительство. Общими усилиями были построены типовая школа и учительский восемнадцатиквартирный дом со всеми удобствами.

Больше половины учеников нашей школы – из других поселков. Диаметр окрестных территорий, откуда нам везут детей, – до двадцати пяти километров. А на отдых приезжают даже из Германии. В 90-м году, когда у нас завязывались с Германией первые контакты по обмену школьниками, немцы, чего-то опасаясь, приезжали и посещали каждую семью, где будут жить их дети. Но уже после первой поездки все стало на свои места – больше не проверяли. Странно, наши дети не плачут, когда из Германии уезжают, а вот немецкие, нас покидая, рыдают…

Школа для поселка – это культурный центр. По-другому не скажешь. Родители целый день на работе в Детском доме для детей-инвалидов или заняты в фермерском хозяйстве. Они знают, что и учеба и развлечения у детей сосредоточены в одном месте: детская спортивная школа и музыкальная – прямо в нашей школе. Мы пытаемся, чтобы дети получили здесь все, что им нужно. Вплоть до мелочей: например, их никто не торопит после уроков в автобус, чтобы ехать домой. Всегда исходим из того, что хотя бы минут
40–50 им могут понадобиться – с учителем встретиться, поучаствовать в классном или школьном мероприятии…

Еще у нас есть своя земля порядка шести га, техника. Сами обрабатываем землю, закупаем семена. Овощи и для питания в школе идут, и на реализацию остается. На вырученные деньги школа живет в течение всего учебного года: организация праздников, питание детей на соревнованиях, закупка литературы для библиотеки. Одно время, ввиду того что программа по литературе быстро менялась, не могли угнаться за новыми учебниками, но потом справились.

И когда мне задают вопрос: чего вашей школе не хватает, чем помочь? – я даже как-то сразу и не могу ответить. Если только автобус…

«Сельские педагоги – всегда «в телевизоре»

– Я директор сельской школы. По этому поводу у меня есть такое образное выражение: и учитель, и директор на селе постоянно «в телевизоре». Что бы ты ни делал, каждый тебя видит. Поэтому всегда надо себя держать в форме.

У нас 189 детей, то есть школа управляемая – это немаловажно. Мне кажется, когда число учеников переходит за 500 человек, образовательное учреждение становится неуправлямым. И в этом плане я не завидую городским директорам…

В школу прихожу в половине восьмого утра. «Директорский» рабочий день заканчиваю в пять. А с половины шестого два часа веду занятия в спортивной секции. Повседневные обязанности – самые разные. Ежедневно находятся пять-шесть детей, с чьими проблемами нужно поработать персонально. Также занимаюсь вопросами транспорта, поиском запчастей, решаю затруднения учителей с аварийным у них дома отоплением…

У меня два заместителя – люди, на которых я могу опереться и со спокойной душой оставить школу. Это завуч по учебно-воспитательной работе Зоя Владимировна Тамодина. Профессионал с большой буквы. У нее стаж завуча с 70-х годов, заслуженный учитель России. И другой мой помощник – заместитель по воспитательной работе Алла Анатольевна Харько.

Задача завуча – следить за всем, что нового происходит в педагогике, внедрять это, идти хотя бы чуть-чуть впереди директора, потому что у заместителя времени на ознакомление с новинками побольше. 

Я горжусь своим педагогическим коллективом. Не для хвастовства, а просто чтобы был понятен уровень профессиональной подготовки учителей, скажу, что три-четыре методических районных объединения возглавляют наши учителя. А Евгения Игоревича Славгородского теперь знает вся Россия – он стал «Учителем года–2004».

Евгений не местный житель. Приехал из Калининграда. Мне было удивительно, что человек пришел сам.
Я его спросил: «Вы как нашли нас?» И выясняется, что в управлении образования области сохранилась заявка, которую я давал на учителя литературы. Время прошло, «литератор» у меня уже был, а заявка сработала. Но я поговорил с гостем, узнал его планы об учебе в аспирантуре, расспросил о семейной жизни. И молодой учитель остался в нашей школе. Мы ему предоставили квартиру в учительском доме. Все ему там помогают. Он, мягко говоря, «приемный сын». Но сейчас уже «оперился». В нем изначально было много положительного, но чему-то приходилось и учить его.

Впрочем, не только Евгений Игоревич прошел через конкурс «Учитель года». Учитель литературы вошла в пятерку победителей в области. Прекрасный учитель! Жене помогала готовиться, ездила с ним в Москву.

Я заметил, что талантливые учителя от природы скромны. Порой у них немножко не хватает уверенности, и администрация школы обязана бороться с этим. Директор знает свой коллектив и должен порекомендовать хорошему педагогу посоревноваться в конкурсе, в котором тот и не подумал бы принять участие. В нашей школе было три «выстрела» – и ни одного холостого: все попали в победители области.

«Эксперимент оправдал себя больше чем на 100%»

– Как и в любой другой школе, у нас проходят эксперименты. И собственные, и федерального значения.

Мы участвует в ЕГЭ. Область практически сразу вошла в эксперимент. Наши выпускники удачно поступают. В этом году четыре человека – в московские вузы, одна девочка уехала учиться в Санкт-Петербург. Из 18 школьников – 11 поступили. Девять из них – по результатам ЕГЭ. И, конечно, некоторые ребята будут учиться в средних специальных учебных заведениях.

Был у нас и свой эксперимент. Правда, сейчас он прерван, но финиш был хороший. Одна из шведских благотворительных организаций предложила нам создать класс, в котором под руководством школьных педагогов учились бы дети-инвалиды из местного Детского дома. Однако, ввиду того что у меня нет лицензии на обучение таких детей, мы пошли другим путем: взяли их пять человек в первый класс к нашим детишкам. Они с утра приходили, а после уроков воспитатель уводил рябят: ведь у них режим. В группе продленного дня мы их не оставляли: во-первых, и задачи такой не ставилось, и, во-вторых, я просто боялся – дети больные, вдруг что-то случится, а я не знаю, что делать. Заканчивались уроки, они с удовольствием обедали у нас.

То, чего мы боялись – несложившихся взаимоотношений, не случилось. Конечно, у больных ребят уровень развития немножко другой. Тем не менее отношение школьников к этим детям было очень бережное. Ни одного эксцесса!

Меня радовало, что и дети не чувствовали себя гостями: могли зайти ко мне в кабинет и сказать: «Здравствуйте, Иван Петрович, мы пришли в школу».

Задачи обучить детей-инвалидов не стояло. Мы задавались целью адаптировать их к жизни, с которой они столкнутся. Однако обучение все-таки шло. Дети, присутствуя в классе, задания могли не выполнять, но они стали болезненно реагировать на то, что их не вызывают к доске. К концу учебного года из пятерых четверо научились читать, писать и производить математические расчеты, пусть с ошибками, в пределах двадцати.

Не умолчу о возникшей проблеме. В интернате у этих ребят испортились отношения со сверстниками. Эта пятерочка уже поняла, что они занимают особое положение. А окружающие увидели: пять человек где-то с удовольствием, интересом бывают, куда другие попасть не могут.

Шведы опять настаивали на создании целого класса для больных детей. Я по той же причине – отсутствию лицензии – сказал «нет». Но взамен предлагаю: этим пятерым детишкам идти и дальше с классом, а в первый класс давайте включим человека четыре. Эксперимент находится в подвешенном состоянии. А отучившиеся в школе ребята из Детского дома сейчас при встрече на улице подходят, здороваются и говорят, что хотят ходить в школу.

Общение дает толчок к развитию. Никакой специальный класс не даст этого! Дети-инвалиды вырастут и останутся с нами, будут жить рядом или где-то в другом месте. Мы должны не изолировать их, а уже в детстве показывать, чем живет этот мир.

Я считаю, что эксперимент на сто процентов оправдал себя. Даже больше: ведь в обучении мы ушли дальше запланированного.

«У вас очень строго»

– Как директор я всякий бываю. Но репутация у меня директора строгого. Приглашаю, например, детей с родителями из других поселков. Говорю: «Приезжайте учиться, получите знания и все прочее». Отвечают: «Да, у вас прекрасные результаты по предметам, в спорте, в воспитательной работе, и мы хотели бы этого, а боимся – у вас очень строго».

Я «строгость» понимаю так: ребенок не должен болтаться. Если ученик не пришел сегодня в школу, завтра мы к нему едем. Как и во всякой школе, есть дети, за которых нужно бороться.

Мы никогда не переходили на пятидневку. И на очередной экскурсии по школе для приезжих из соседних поселков ребят на вопрос: «Скажите, пожалуйста, у вас пятидневка?» ответил: «Шестидневка». Они сразу: «У-у! А мы учимся пять дней». То есть у детей сложился стереотип: пять дней – учеба, два – выходных. А мои дети как-то привыкли: начальная школа учится пять дней, а с 5-го по 11-й класс – шесть. Это же увеличение возможностей для села!
В городе ребенку репетитора наймут, поищут какое-то дополнительное образование. У нас этого нет. Чем дольше ребенок в школе, тем больше он получает.
И ученики не жалуются. Они вообще бойцы. Мы создали – в хорошем смысле – культ Крыловской школы, и дети готовы биться за ее честь оценками в дневниках, успехами на стадионе, достижениями в творчестве…

Я бывший флотский человек и потому люблю порядок. На флоте распущенность недопустима – ты в ответе за жизнь десятков людей. Может быть, это и воспитало меня. А теперь – и моих учеников. Я никогда не думал прививать им флотские привычки и не учил их принципу корабельного устава, по которому перед командиром встают по стойке «смирно». Но иду по школе – сидящие дети обязательно встанут. Не перестаю удивляться: откуда они это взяли?

И я никогда не оставляю их без приветствия – хочу, чтобы ребята каждую минуту чувствовали: моего внимания хватит любому из них.

Подготовила Инна АЛЕЙНИКОВА