«Школа не должна быть нищей!»

Всего-то месяц с хвостиком остался до того дня, как вступят в силу изменения, внесенные в Закон «Об образовании» 22 августа нынешнего года. На протяжении всей осени мы уже не раз обращались к этой теме, предоставляя вашему вниманию и позицию юриста, и мнения ваших коллег–директоров. Сегодня мы вновь возвращаемся к этому вопросу.
Предоставление ряда ключевых гарантий в образовании теперь передано с федерального на региональный уровень. Изменилась ситуация с негосударственными образовательными учреждениями. Принят еще ряд важных положений. Как все это повлияет на жизнь школы? В какую сторону двигаться дальше? С чем мы столкнемся в ближайшее время?
На вопросы нашей редакции отвечает директор московского Центра образования № 548 «Царицыно» Ефим РАЧЕВСКИЙ.

– Ефим Лазаревич, как вы оцениваете изменения, внесенные в Закон «Об образовании» Федеральным законом от 22 августа 2004 года №122-ФЗ?

– Прежде всего акцентирую ваше внимание на том, что действия этих изменений мы на себе пока не ощутили – кроме того, что этот закон был принят летом очень тихо. Почему не ощутили? Потому, что в массе своей школы по-настоящему не использовали того либерального начала, которое было заложено в Законе «Об образовании» 1992 года. (Для краткости в дальнейшем я буду называть Закон «Об образовании» 1992 года «Закон № 1», а те изменения, которые были приняты в августе нынешнего года, – «Закон № 2».) Впрочем, тот закон был во многом декларативным.

Скажем, по Закону № 1 школа должна была быть юридическим лицом. Однако полноценными юридическими лицами с расчетным счетом и иными атрибутами юридического лица в полном соответствии с Гражданским кодексом стали за последние 12 лет всего лишь около 15 процентов российских школ. Причем связано это не с бедностью регионов или невозможностью реализовать экономические и финансовые права, которые были заложены в Законе №1, а с тем, что школы никогда не осознавали себя до конца полноправными субъектами образования, а жили и продолжают жить по принципам жесткой иерархической соподчиненности.

Или вот негосударственные образовательные учреждения, которые чаще называли НОУ, а не частными школами. Почему? Потому, что у значительной их части всегда была смешанная форма учредительства. То есть на самом деле НОУ никогда не были свободными, а были всегда содержательно и финансово зависимы от этих самых иерархических структур.

А что касается вузов, то я, например, абсолютно солидарен с тем, что, согласно изменениям, теперь филиалам вузов запрещено быть полноценными юридическими лицами, запрещено открывать счета. Ведь если посчитать то количество филиалов, которые пооткрывали некоторые вузы, пальцев на руке не хватит. В этом смысле мне очень импонирует позиция МГУ, имеющего два-три филиала. Мотив у МГУ один: мы не можем терять качество.

Те степени свободы, которые даровал Закон 1992 года, никогда не были избыточными, и их значимость сложно переоценить: благодаря им образование стало вариативным, во многом – индивидуальным и адресным, большое количество школ приобрели свое неповторимое лицо. Но для большинства школ России – что были свободы, что их не было – это роли никакой на самом деле не играет и не сыграло.

Сегодня складывается впечатление, что образовательные проблемы начинают решаться за пределами образовательного сообщества. Во-первых, в социуме, где эта проблема не прекращала рассматриваться и решаться (кстати, благодаря этому и появилась масса хороших частных школ, в основном школ для все еще зарождающегося среднего класса, школ для действительно проблемных детей). А во-вторых, в государстве. Подтверждение этому – августовские изменения в Законе «Об образовании». Потому что этот документ – лишь небольшая часть того большого пакета изменений, который нашему профессиональному сообществу пока не понятен. Того самого пакета, который мы условно называем пакетом реформирования. Все эти изменения – реальный шаг в сторону рыночной экономики и гражданского общества, когда пересматриваются зоны ответственности, и я полагаю, эти зоны становятся более реалистическими.

– Негосударственные школы теперь полностью лишились права на бюджетное финансирование. Многим из них придется либо повысить плату за обучение, либо закрыться. Это нельзя назвать пересмотром зон ответственности…

– Да, безусловно, решение прекратить, в соответствии даже с существующими нормативами, финансировать частные школы, прошедшие аккредитацию, совершенно безнравственно. И я бы на месте Ассоциации частных школ обратился в Конституционный Суд РФ по поводу именно этой позиции, взяв за основу иска Конституцию РФ, в которой прописано, что каждому гражданину гарантировано образование. Ведь Конституцию никто пока не корректировал. А частная школа – это волеизъявление социума, социальный заказ гражданина, который уже оплатил частично эту услугу частью своих подоходных налогов. Здесь налицо нарушение конституционных прав граждан. Это одна сторона вопроса, которую, конечно, надо решать

Но посмотрим с другой стороны. Я бы сейчас на месте частной школы возрадовался гигантской степени свободы и сказал бы себе: чему я должен следовать как директор частной школы? Первое – это вывести ребят на итоговую аттестацию. Второе – я не должен нарушать законы и нормативные требования (Налоговый кодекс и т.д.). Третье – я не завишу от тех скудных и непонятных нормативов, которыми аккредитованные частные школы поддерживались региональными бюджетами. В итоге получается, что ко мне привязано только одно: государственная итоговая аттестация и государственная итоговая аттестация по завершении 9-го класса. Но директора испугались! Чего? Того, что наметилась тенденция: раз ты свободен, будь свободным до конца.

Относительно государственных и муниципальных образовательных учреждений: как я понимаю, позиция здесь у государства следующая. Если ты – учреждение, учреждено мною, государством, а я – государство (в данном случае под словом государство я имею в виду муниципальную, региональную, федеральную власти), то я хочу понять, как работает вкладываемый мною рубль, пусть скудный и нерегулярный, на то самое качество образования, о котором мы все говорим. И я убеждаюсь в том, что работает плохо. Хотя, к сожалению, у нас нет объективных показателей. Я уже полгода с группой независимых экспертов пытаюсь понять, как работает этот самый бюджетный рубль в нашей государственной школе. И вот теперь государство приводит школы к новой ситуации, суть которой проста: чтобы получить бюджетный рубль, нужно покрутиться. Ведь мы, честно говоря, не крутимся в массе своей, привыкнув за многие десятилетия ждать и получать.

– «Покрутиться» – значит заработать самим, придумать что-то, найти новые возможности. Однако принятые изменения не особо этому способствуют.

– Должна измениться логика управленческого мышления, ее доминанты. Летом, на одном из «круглых столов» в Москве, министр образования и науки А. Фурсенко наконец-то публично сказал, что пора перестать жить в рамках мифа о том, что российское образование самое лучшее в мире. Ну какое оно у нас лучшее, в конце концов?! Мы ведь стыдливо молчим (на государственном уровне) о том, что самые актуальные инвестиции сегодня – это инвестиции в человеческий капитал, а все остальные – вторичны. Ректор Белорусского университета недавно на конференции по проблемам образования стран СНГ привел цифру: в Соединенных Штатах к 2015 году 25–30% населения будет работать в системе образования. В Европе к похожим показателям подойдут чуть позже. И это понятно: образовательная сфера растет и расширяется во всем мире. В данном случае имеются в виду не только педагоги, но все те, кто так или иначе связан со школой. Другими словами, два инвестиционных поля становятся все более актуальными – сфера услуг и сфера образования.

И раз мы подключили термин «инвестиционный», то давайте смотреть, что происходит. Допустим, вложенный в школу рубль должен в ближней перспективе создавать новую стоимость за счет прироста человеческого капитала. Но не создает, потому что падает в бездонную бочку. Позволю себе конкретный пример. Когда я был в Америке, то столкнулся там с такой ситуацией: одна школа в Калифорнии закончила учебный год на месяц раньше. У них нет сметного финансирования, и так получилось, что директор школы неправильно потратил деньги. Нет, он не украл их, а просто соблазнился какой-то новой техникой и неправильно рассчитал сумму, в результате чего ему не хватило денег, чтобы выплатить учителям майскую зарплату. И вот коллектив отпущен в неоплачиваемый отпуск на месяц раньше…

А теперь давайте представим себе, что директор московской или рязанской школы так же неправильно потратил деньги. Ему все равно дадут еще, потому что существует эта самая подпитка или, по-другому, субсидированная ответственность вышестоящей структуры – региональной, муниципальной и так далее. Но я, например, не хочу этой самой бесконечной ответственности со стороны государства, этого кормления. Я просто хочу, чтобы мне отдали то, что положено, и не морочили больше голову. Нельзя, чтобы школа чувствовала себя постоянно просящей, нищей.

– Допустим, вы правы. Но стоит ли государству так уж лихо открещиваться от сферы образования?

– Полагаю, что принятые изменения не есть акт отчуждения государства от образования, но есть закономерный акт дистанцирования. А так называемый возврат государства по-настоящему может и должен быть совершен в следующих формах.

Форма первая. Если ты являешься учреждением, выполняющим государственный заказ, изволь в рамках этого статуса делать все возможное, чтобы выполнять именно этот государственный заказ. И ничем другим не занимайся, потому что, как бы ты ни врал вышестоящему начальству, занимаясь чем-нибудь другим, ты наносишь ущерб выполнению государственного заказа. Яркий тому пример – наша медицина, поликлиники. В одном и том же помещении бесплатно – один вид услуг, за деньги – все виды услуг… с одними и теми же врачами!

Форма вторая. Комплекс платных образовательных услуг. Это реальная и серьезная подпитка. Мы прекрасно понимаем, как сложно талантливому ребенку поступить на бюджетное место в вуз. ЕГЭ не стал универсальным, не стал панацеей, и поэтому по-прежнему существуют взятки. Ну, а если сопоставить взятку, необходимую для поступления на бюджетное место в более-менее пристойный вуз, и плату за контрактное место, то сумма не окажется потраченной нерационально. Таким образом, государственно-гарантированную образовательную услугу за счет ресурсов государства (муниципалитетов, регионов и так далее) надо отдавать в полном масштабе, в соответствии с нормативным финансированием, – и больше ничем не заниматься. Есть добросовестные школы, которые принимают этот самый дар и умудряются еще оказывать платные образовательные услуги. Я знаю много таких школ. Не берусь называть процент, но полагаю, что около 15%. Я знаю коллег-директоров, которые не занимаются платными образовательными услугами, но живут хорошо за счет так называемых регулярных взносов родителей – благотворительных. Ведь заниматься платными образовательными услугами очень хлопотно. Если все делать правильно, надо регистрироваться в налоговой инспекции, платить единый социальный налог, налог с прибыли… Ко мне приезжали директора из хороших школ и рассказывали: когда они ощутили всю тяжесть такой организации, то не стали этого делать.

Закон № 2 достаточно жестко структурирует и расставляет все по своим местам: если ты хочешь быть в системе иерархии, в системе образования, иметь одного учредителя, жестко выполнять все требования и учить на те медные деньги, которые тебе дает государство, изволь оставаться учреждением и отказывайся от степеней свободы. Ясно, что таких будет абсолютное большинство. И ничего дурного не произойдет, потому что муниципалитеты, региональные власти как поддерживали школы, так и будут их поддерживать. Но зато вступает жесткая система ограничений – чего можно, а чего нельзя. А если вы хотите чего-нибудь другого, имейте в виду: в законе есть пока непонятная формулировка об иных правовых формах. Есть законопроект от 4 октября «О государственных (муниципальных) некоммерческих организациях». Подумайте над иной организационно-правовой формой. Давайте дождемся, с помощью какой интриги будет развиваться дальше правовая база наших систем, – и у нас, может быть, появится большее количество степеней свободы. Делайте больше, зарабатывайте больше.

Пора перестать стесняться называть образование системой услуг, потому что это – система услуг плюс система государственных обязательств по отношению к гражданам гражданского общества. Конечно, можно открыть множество замечательных текстов об образовании и вспомнить, что образование – это социокультурное явление, передача культурных связей от поколения к поколению. Но если мы хотим, чтобы образование было эффективным, чтобы школа была эффективной, пора понять, что государство в гораздо большей степени зависит от нас, чем мы зависим от него.