Единый антигосударственный экзамен

Москва заложила «бомбу» под ЕГЭ. Столица жалеет, что так поздно сформулировала свои претензии, но полна решимости предъявить их. В составленном обращении к Президенту России единый экзамен именуется «трагической ошибкой». За ее исправление серьезно взялись Московская городская Дума и общественное движение «Родительская забота», председатель которого Клара Мансурова выразила общее мнение, заявив, что пора прекратить «молча проглатывать то, что нам спускается сверху».

Организованный «круглый стол» «Единый государственный экзамен: за и против» правильнее было бы назвать «Скажем «нет» ЕГЭ!»: слов в поддержку министерского эксперимента не прозвучало. Даже учитывая, что идея с экзаменом в таком виде, в каком он существует сейчас, всегда подвергалась критике, столь обличительных выступлений, да еще собранных воедино в рамках «круглого стола», Россия еще не слышала. Ученые, юристы, депутаты и школьные директора не сделали ни одной необоснованной нападки…

Эксперимент на зыбкой почве

ЕГЭ во многом парадоксален. К примеру, ему удается быть добровольным и в то же время принудительным. Министерство рапортует о том, как регион за регионом без заминок подключается к эксперименту. Но что понимается под «регионом» – не чиновник ли, давший согласие на введение ЕГЭ? Тех, кого этот экзамен непосредственно затрагивает, поставили перед свершившимся фактом. Лишь Москва выбила своим школьникам право выбора, тем самым став единственной территорией, не нарушившей ч. 2 ст. 21 Конституции РФ, в соответствии с которой никто без добровольного согласия не может быть подвергнут медицинским, научным или иным опытам.

Юристы Некоммерческого партнерства «Родительский комитет» решили разобраться, какими нормативными документами регулируется эксперимент. Оказалось, документов «кот наплакал».

На 2002–2004 гг. правительство утвердило Программу социально-экономического развития РФ. В ней указывалось, что ЕГЭ является частью реформирования образования и вводится с целью обеспечения объективности и унификации итоговой аттестации в системе общего образования и вступительных испытаний в образовании профессиональном.

– Я бы хотела отметить, – говорит адвокат Лариса Павлова, – что цели, поставленные правительством перед Минобразования, сформулированы общими фразами. И инициаторами подобной постановки вопроса явилось само министерство.

После принятия программы разработали План действий правительства (в котором, кстати, не скрывалось, что проведение ЕГЭ предусмотрено для поэтапного перехода высшего профобразования на нормативно-подушевое финансирование через ГИФО). Для того чтобы втянуть в эксперимент миллионы граждан, требовались нормативные документы законодательного плана, то есть некий федеральный закон, правительственные постановления, принятые в обоснование этого закона.

– На сегодняшний день никаких законодательных актов мы не имеем, – подчеркивает адвокат. – На уровне правительства подписаны План действий и два постановления: первое определяет порядок введения и финансирования ЕГЭ; второе включает в эксперимент профессиональные училища. Все остальное издается самим Минобразования, то есть ведомством. Но без закрепления законодательной базы министерство незаконно пошло на распространение ЕГЭ по всем территориям России.

Мы обратились в Генеральную прокуратуру РФ, с тем чтобы она дала оценку соблюдения законности проведения ЕГЭ.

Юристы приводят и несколько других правовых аспектов. В частности, нормативный материал Минобразования касается порядка приема в вузы. Встает вопрос, насколько правомерно вмешательство, ведь по закону каждое образовательное учреждение самостоятельно устанавливает порядок аттестации.

Хитрый механизм

У образования есть подлинные проблемы, к решению которых даже не приступали. Тем не менее центральным в реформе стал ЕГЭ. Как невесело шутит член-корреспондент РАО Александр Абрамов, «с 2006-го года по плану министерства нам грозит объЕГЭривание всея Руси». И это при том, что нет ясной, глубокой концепции. Ну не считать же концепцией четыре лозунга, декларировавшихся экс-министром:

– объективность контроля,
– уменьшение стресса за счет совмещения экзаменов,
– ликвидация коррупции,
– экономия родительских денег на проезд из провинции в вуз.

Прокомментируем.

Объективного одноразового контроля быть не может. Качество образования – в высшей степени сложная категория, требующая постоянного, сложно организуемого мониторинга.

– Наша проблема в том, что все делается быстро, «на коленке», – считает председатель специальной комиссии по образованию Мосгордумы Евгений Бунимович. – Подготовка материалов – это дорогая и длительная работа. Меня англичане спрашивают: «У нас в стране один часовой пояс и материалы по математике готовят 500 человек. А у вас – 11 часовых поясов. Сколько же людей задействовано и денег потрачено?» Я их поражаю своим ответом: «Человек пятьдесят…»

Мы запустили ЕГЭ «с колес», и получилась не проверка знаний, а умение реагировать в чрезвычайных ситуациях.

Директор Центра тестирования Минобразования Владимир Хлебников тоже считает, что получение объективных результатов – задача не из легких. Но по другой причине: нет лиц, заинтересованных в объективности. Родители будут любыми способами биться за высокие результаты, чтобы дети набрали больше баллов для ГИФО. На это же пойдут и начальники департаментов образования с директорами школ: кому хочется при оглашении результатов оказаться хуже остальных, а реальные успехи выделиться никак не дадут. Кстати, не потому ли министерство за три года эксперимента отчитывалось перед общественностью исключительно по количественным показателям: число регионов, число учеников и т. д.?

– Содержательные результаты, вероятнее всего, скрываются намеренно, – рассуждает представитель факультета вычислительной математики и кибернетики МГУ им. Ломоносова Валерий Панферов, – так как их обнародование покажет действительное состояние образования. Тогда пришлось бы отвечать и недосуг было бы заниматься модернизацией.

Участники «круглого стола» выступили и против попытки представить ЕГЭ спасением выпускника от лишнего стресса. Во-первых, человеку всю жизнь предстоит сдавать экзамены и их уменьшение на несколько штук погоды не сделает. Во-вторых, стресс неизбежен и при едином экзамене. Не говоря уже о нервотрепке с заполнением бланков, забот добавляет экзаменационный материал. Подготовка к экзаменам в их привычном виде приводила знания в систему, и ребенок изучал предмет, а не отдельные темы, отраженные в тестах. Но чтобы избавить от перегрузки информацией, в билеты включались вопросы по материалу, который надо знать обязательно. Материалы по ЕГЭ – закрытые. Школьник не сориентирован, к чему готовиться. Готовься ко всему!

Не нашел признания и ЕГЭ как меч, карающий коррупцию. Члены общественного движения «Родительская забота» полагают: с коррупцией должна бороться прокуратура. У Министерства образования есть прямая обязанность – обеспечивать обучение. Впрочем, единый госэкзамен все равно не избавил бы от трат родительский кошелек: репетиторство неуничтожимо (столбы пестрят объявлениями: «Подготовлю к ЕГЭ»), а «коррупционный» налог чуть переместится и будет взиматься в период сессий.

Лозунг об экономии средств на билет к месту вступительных экзаменов вообще смешон: сравнимы ли по стоимости одна поездка и 5–6 лет проживания в другом городе в случае поступления!

Даже студент знает, что нужно для проведения любого эксперимента. Однако выступающие не отыскали в наличии у экспериментального единого государственного экзамена ни концепции, ни технического задания, ни рабочего проекта, ни научного обоснования, ни научных гипотез, ни критериев для оценки успешности эксперимента. А директор московской школы № 760 Владимир Гармаш не нашел даже самого необходимого – четких указаний для школьной администрации, как встретить ЕГЭ, если уж он «пробрался» в вашу школу. Слушая эмоционального Гармаша, коллеги-директора кивали головами, узнавая в его рассказе себя.

– Учителю и директору приходится реализовать любую идею, которая вводится в образовательную систему. Но никто не объясняет как!

Моя школа находится в Северо-восточном округе Москвы – одном из пяти округов, которые должны были участвовать в московском эксперименте. Информацию наши директора получили очень «полную»: «Ты участвуешь». И все!

Что же делать дальше? Самый умный предлагает: «Если ничего не говорят, что делать, то и делать ничего не надо. Будем жить, как жили». Позиция, с одной стороны, хорошая: нервы себе не портишь. Но если не проявлять активности, результат предугадать невозможно. Ждем…

Выдают лазерный диск. На нем якобы записано, что тебе как директору предстоит делать. Беру, вставляю в компьютер. Нахожу на нем инструкцию Министерства образования по внедрению ЕГЭ на уровне… региона! То есть директора там ничего не касается. Начинаю «листать» диск и добираюсь до инструкции по проведению экзамена, где описываются экзаменационные бланки. Вот и весь методический комплекс, который был опубликован.

Открываю сайт министерства. Ситуация аналогичная.

Кризис наступает к Новому году. Клич: кто хочет – сдает ЕГЭ, кто не хочет – не сдает, – не снимается. Но никакого руководства к действию по-прежнему нет.

Тут предлагают получить рекомендацию. Завуч едет за ней, привозит, читаю – и меня начинает трясти! Нам предложено к концу третьей четверти закончить изучение программ по основным дисциплинам. Я не шучу! В четвертой – исключить физкультуру и ОБЖ, о важности которых мы так наслышаны.

Проводились социологические опросы среди подростков на тему: выберешь ли ты ЕГЭ? Это из разряда: что тебе лучше – сидеть на уроке или стоять? «Конечно, сидеть», – ответят, не понимая, что у сидящего ребенка не активизируется работа организма. Другими словами, мнение детей весьма опасно. Ребенок размышляет очень просто: над билетами нужно сидеть, а с тестами легче. Он же не думает, а сможет ли учитель его подготовить к этому экзамену. Педагог, не зная, что делать, никогда не научит. Меня удивляет хитрая фраза: «По итогам ЕГЭ будет сделан рейтинг, какая школа хорошая, а какая – плохая. Какой учитель работал хорошо, а какой – неважно». Мы хотим работать хорошо, но объясните, что имеется в виду.

В общем, учитель не знает, чему учить, директор – как ему помочь, а рекомендации, казалось бы, даны. Парадокс!

Время покаяния

Почему все вышеперечисленное стало возможным? Ответ сформулировал уже цитировавшийся Александр Абрамов:

– Я считаю, действовал административный ресурс. На введение ЕГЭ повлияли люди, находящиеся в прямой зависимости от министерства. Без ссылки на фамилию приведу мнение одного начальника Департамента образования: «Я перед губернатором отчитываюсь, сколько бюджетных денег приношу региону. Вот участием в ЕГЭ – столько-то и столько». Объяснение вполне убедительное.

Критика ЕГЭ раздается не первый год. Но реакции министерства нет. Получается, как в пословице: а Васька слушает да ест. «Васька» ест бюджетные деньги, на аппетит не жалуется. По моей оценке, это порядка 50 млн долларов.

Я хотел бы посмотреть на правительство, которое введет такую систему в спешке и без опубликования отчетов разного рода, в том числе финансовых. Россия – демократическая страна. И решение, затрагивающее как минимум 100 млн граждан, невозможно принять без их ведома.

Да, трудно признаваться в ошибках, включая крупные денежные потери. Но мы как общество выйдем из этой ситуации более здоровыми, если один раз все-таки придется покаяться. А вот после этого мы начнем серьезный проект, рассчитанный лет на десять. Не меньше! Потому что чудес не бывает. Это гигантская работа, но в стране множество талантливых людей – они разработают толковую систему.

Есть старая шутка: все педагогические эксперименты заканчиваются фантастическим успехом, а соответствующие реформы – бешеным провалом. Оценит ли этот тонкий юмор новый министр образования? Пока он настолько далек от проблем школы, что на большинство вопросов отвечает: «Не готов». Зато у ЕГЭ – «готовность номер один». Удастся ли предотвратить неосторожный запуск?..

Инна АЛЕЙНИКОВА

От редакции. Далее мы приводим проект обращения участников «круглого стола» «ЕГЭ: за и против», адресованного Президенту Российской Федерации Владимиру Путину (копии будут направлены премьер-министру РФ Михаилу Фрадкову, министру образования и науки Андрею Фурсенко и председателю Комитета Госдумы РФ по образованию и науке Николаю Булаеву).

Уважаемый Владимир Владимирович!

Концепция модернизации российского образования на период до 2010 года, принятая Правительством РФ, определяет, что «осуществление модернизации образования затрагивает практически каждую российскую семью. Суть изменений в образовании, их цели, направления, методы должны регулярно разъясняться населению, а результаты общественного мнения – пристально изучаться органами управления образованием и руководителями образовательных учреждений и учитываться при проведении модернизации образования».
Однако на практике модернизация образования в части, касающейся эксперимента по введению единого государственного экзамена (ЕГЭ), осуществляется вопреки общественному мнению. Более того, реальные результаты апробации ЕГЭ не доводятся до сведения общественности.
Только благодаря активности лидеров общественных движений удается получить реальные данные о результатах эксперимента, осуществляемого вопреки желанию учащихся и их родителей, а значит, с нарушением их прав как участников образовательного процесса.
Считается, что такая ситуация могла сложиться только из-за несовершенства действующего законодательства, в том числе Закона РФ «Об образовании», в котором для органов управления образованием предусмотрены только права, но не оговаривается ответственность. Тогда как для образовательного учреждения устанавливается ответственность за «невыполнение функций, отнесенных к его компетенции; нарушение прав и свобод обучающихся и работников образовательного учреждения; иные действия, предусмотренные законодательством Российской Федерации».
Упорное нежелание органов управления образованием услышать мнение независимых представителей науки и общественности об отрицательном влиянии ЕГЭ на качество образования и, следовательно, на экономическое и политическое состояние государства и общества вызывает крайнюю настороженность.
Создается впечатление, что в данном случае имеет место противоречие интересов ведомства интересам общества и государства.
Убедительно просим Вас как гаранта прав граждан России принять все меры к предотвращению трагической ошибки – повсеместному введению ЕГЭ, который ведомство пытается навязать обществу и государству ради оправдания огромных понесенных расходов.
К сожалению, в настоящий момент модернизация осуществляется как ведомственный проект. Требования Закона РФ «Об образовании» о демократическом, государственно-общественном характере управления образованием ведомством упорно игнорируются.
Просим Вас обеспечить выполнение условия, оговоренного концепцией, принятой Правительством РФ: «Модернизация образования не должна и не может осуществляться как ведомственный проект».