Спасти школу от утопий

Симон СОЛОВЕЙЧИК Есть слои населения, о которых вспоминают раз в год – по праздникам. В День Победы вспоминают о ветеранах, в женский день – о женщинах, 1 сентября – о школе и школьниках.
Перед нынешним первым сентября тоже вдруг вспомнили, что есть в стране и школы, что надо посылать детей учиться, и вновь посыпались заявления, что дети – наше будущее, что за партами сидит XXI век, что правительство, которое не заботится о школе, недолго останется правительством, что... И так далее.
А если не праздник, то школу у нас не любят. Причем традиционно не любят, из поколения в поколение. Быть может, это самая большая беда нашего образования. Мы все хотим, чтобы детей в школе не обижали и чтобы они приносили на родительскую подпись дневники, полные пятерок; мы все хотим своим детям школу получше – и мы решительно не хотим думать о школе вообще. Для размышлений о школе у нас есть готовый набор предрассудков, из которых мы, комбинируя их, и составляем свои суждения. Нетрудно перечислить их: надо поднять престиж учителя, надо принимать в педагогические институты профессионально пригодных, в школе должно быть меньше зубрежки, учитель должен любить детей и должен больше зарабатывать – это и поднимет престиж профессии.
Все это совершенно верно, и все сводится к одному: дайте моим детям хорошего учителя, доброго, умного и образованного. Давайте наберем в школу добрых и умных учителей!
Что на это скажешь? Давайте.
А еще лучше набирать в школу добрых и умных детей – тогда совсем будет хорошо. Давайте?
Чтобы хорошо воспитать детей, мало любви к ним; приходится любить их такими, какие они есть, даже если они ведут себя ужасно и ни в чем не оправдывают наших надежд. Это самое трудное в отношениях с детьми: мы не умеем принимать их такими, какие они есть, мы постоянно хотим переделывать (перевоспитывать) их. От этого-то нашего благородного желания из детей и вырастают дурные люди. Дети портятся не от воспитания, а от перевоспитания.
То же самое и со школой. Хорошей школы не будет, пока мы не научимся любить ее такой, какая она есть, только за то, что она школа для наших детей. Любить, поддерживать ее, думать о ней, вдумываться в нее, говорить о ней, стараться сделать для нее что-то доброе.
Американцы, кажется, начинают понимать это. Нигде так не ругают школу и образование, как в Америке. Но вот по заданию одного из ведущих ведомств, связанных с энергетикой, было проведено грандиозное независимое исследование состояния школы. Собрали все цифры и данные, какие только можно было собрать, и пришли к ошеломительному выводу: американская школа вовсе не такая плохая, как принято говорить и писать, она сильно изменилась за последние годы и довольно успешно справляется со своими трудными задачами. Отсев из старших классов заметно сокращается; показатели тестов, если их правильно обработать, растут; изменяется к лучшему положение национальных меньшинств; школа получает больше денег; число учеников на каждого учителя понемногу уменьшается.
Пройдет немного времени, и американцы повернутся к школе, начнут говорить о ней с любовью. А мы всё будем ругать свою и ругать, всё повторять “давайте” и “надо, чтобы” до тех пор, пока она и вовсе потеряется.
Скажут: вот они бранили, бранили школу, критика пошла впрок, теперь есть за что любить...
Но ведь и с детьми так же: “Пусть он хорошо ведет себя и не перечит отцу, тогда я и буду его любить”. И опять все запутывается, и никак не сдвинешься с мертвой точки.
Нет, сначала любовь, внимание, надежда, теплое отношение. Школа не торговля: деньги вечером, стулья утром; школа не завод: вложили средства – получили прибыль; школа – живое, человеческое; школа – человек. Она нуждается в деньгах и в любви, но прежде всего – в любви.
Чем же помочь этому бедствующему сегодня человеку – нашей школе?
Спасти его от утопий.
Социалистическая, то есть утопическая, идея властвует сегодня в средней школе.
Эта утопия, благородная и убийственная одновременно, предписывает дать всем детям среднее образование. Нигде в мире этого нет. Образование всем стремятся дать почти всюду, но при этом исходят из разумной мысли, что трудные программы средней школы осилить может не каждый. Поэтому устанавливается не объем образования, а срок пребывания в школе – в большинстве стран до 16 лет. Учись до шестнадцати, бери от школы что можешь по своим способностям и жизненным амбициям, пытайся сдать, если считаешь нужным, выпускной экзамен, дающий право на получение аттестата, но не более того. Устанавливается возрастной, а не образовательный срок обязательного и бесплатного обучения. Мы, повторяю, едва ли не единственная страна, где школа берет на себя обязательство не только учить, но и обучить каждого способного, неспособного, желающего учиться и не желающего, причем обучить по самым трудным в мире программам.
У нас прекрасные учителя, но и они не могут сделать невозможное. Они вынуждены идти на сделки с совестью, выдавая ложные документы о несуществующих успехах своих учеников.
Вот где гибнет учительский престиж, вот истинная причина, отчего мужчины не идут в школу, вот откуда неуважение к старшим и все неприятности с молодым поколением. В основе их воспитания и обучения – ложь.
Что же делать? Кажется, тупик: и не учить детей нельзя, и учить так, как пытаются это делать сегодня, невозможно. И делить детей по способностям нельзя, и не делить – нельзя.
Остается жить и дожидаться, пока исчезнет школьный социализм и будет введен в стране непопулярный сегодня закон: все дети обязательно учатся до 16 лет, а бесплатно – и до 18. Все дети до 16 ходят в школу, но учат их там по-разному, по способностям, которые, конечно же, должно развивать и лелеять. Учат так, чтобы даже слабейшие не чувствовали себя дураками, а сильнейшие занимались изо всех сил.
Будет разумный закон – школа сама переменится, подстроится под новое. И тогда ее больше будут любить дети и родители.