Откуда на детский сад упадут деньги,
или Экономический ликбез для отчаявшихся

Пусть бы в детском саду было и то, и это, и зарплата педагогам чуть выше, и нянечки в каждой группе – какой заведующей этого не хочется? Только денег на все это нет. О финансовых перспективах детских садов специальный корреспондент нашей газеты беседует с Владимиром Лившицем, секретарем ЦК профсоюзов работников народного образования и науки РФ по экономическим вопросам.

– Владимир Борисович! Вопрос о зарплате – самый актуальный и самый болевой для наших читателей. Что ожидает педагогов-дошкольников в ближайшем будущем? На что им можно надеяться?
– Оплата труда педагога детского сада ничтожно мала. Этого никто отрицать не может. С 1 октября 2003 года она должна была быть повышена в среднем на 33%. Надеюсь, воспитатели это почувствовали. Однако сейчас Дума принимает бюджет на 2004 год. И там, к сожалению, повышение оплаты труда не планируется. Профсоюзы выступили с требованием индексировать хотя бы минимальный разряд и ввести надбавку за непрерывный педагогический стаж. Это позволило бы дошкольным учреждениям сохранить в своей системе опытных сотрудников.

– Это касается только воспитателей? Такие работники, как музыкальные руководители, логопеды, психологи, попадают в эту категорию?
– Должны попадать. Они же занимаются педагогической деятельностью. Но это пока только наши благие намерения. До сих пор мы «хотели как лучше, а получилось как всегда». Как только профсоюз заговаривает о педагогах, в Министерстве труда заводят речь обо всех бюджетниках сразу. И хотя повышения зарплаты добивались в основном учителя, зарплата должна вырасти у всех бюджетных работников. А это очень большие деньги. Таких денег у государства, естественно, нет.

– Кто, кроме учителей и врачей, считается бюджетниками – работники министерств, администраций городских властей?
– Нет, это госслужащие. А к бюджетникам относятся работники сферы культуры, социальные работники, пожарные, работники муниципалитетов. Если сложить вместе медиков, педагогов и работников культуры, они составят лишь половину всех бюджетников. Эту математику я привожу для наглядности: вот каковы государственные расходы на содержание бюджетной сферы. Но профсоюз считает: медицина и образование – особые области вложения бюджетных денег. Они связаны с реализацией конституционных прав граждан. Их услуги гарантированы государством. Поэтому, если нельзя говорить о повышении заработной платы всем бюджетникам, то заложить в бюджет повышение зарплаты педагогам и врачам просто необходимо.

– К мнению профсоюза в Думе прислушиваются?
– Прислушиваются. Именно профсоюзы помешали Министерству труда прошлой весной протащить – скажем прямо – антинародный проект отраслевой системы оплаты труда. Профсоюзы и учителя.

– В феврале министр труда А. Починок комментировал этот проект в одной из передач на радио «Эхо Москвы». Из его выступления я поняла, что цель проекта – облегчить жизнь именно учителям, «снять их с рельсов», на которых они стали проводить значительную часть учебного года, и обеспечить им достойное существование.
– Починок лукавил.

– В чем порочность той системы, которую предлагало Министерство труда?
– Согласно предложенному законопроекту, финансирование образовательных учреждений практически возлагалось на муниципалитеты. Для каждой отрасли разрабатывались свои тарифные показатели (сейчас они общие для всех областей). Но обязательный характер эти показатели носили только для учреждений федерального подчинения. Если же учреждения подчинялись непосредственно муниципалитетам, они целиком оказывались от них в зависимости. Для муниципалитетов разработанные тарифные показатели носили только рекомендательный характер: есть деньги – плати в соответствии с предложенными цифрами, нет – вырабатывай свои. Федерация таким образом сбрасывала с себя ответственность за муниципальные образовательные учреждения. А наши детские сады сегодня на 95% принадлежат муниципалитетам. Когда мы серьезно проанализировали этот законопроект, то поняли: в богатых регионах – там, где нефть, газ и металлы, – зарплата педагогов действительно вырастет. А в бедных регионах еще больше упадет.

– Хотя падать ниже некуда. Разве что совсем без зарплаты оставить можно. Это мы тоже уже проходили.
– Да. В бедных регионах образование будет финансироваться по остаточному принципу и не сможет соответствовать образовательным стандартам. А стандарт у нас единый для всех регионов. И конституционные права на образование у детей всей страны одинаковые. Поэтому государство непосредственно должно нести ответственность за финансовое обеспечение этих прав и за возможность соответствовать стандарту. Поэтому мы и не сошлись в своих позициях с Минтрудом. И президент нас в конце концов поддержал. Поэтому перехода на отраслевую систему оплаты труда не произошло.

– А другие способы повысить финансирование образовательных учреждений существуют в масштабах государства?
– Мы их ищем. Уже несколько лет в трех регионах страны идет эксперимент по так называемому долевому финансированию образования. В чем оно состоит? Во-первых, это нормативное финансирование. Нормативное финансирование связано с количеством денег, отпускаемых на конкретного ребенка. До сих пор детский сад получал деньги из бюджета по количеству открытых в нем групп. Для групп, конечно, существуют нормы наполняемости, но они постоянно нарушаются. Это поле непрерывной борьбы между детским садом и властями: власти стараются норму завысить, сады – занизить. Дополнительно открытые группы дают возможность заведующим расширить штатное расписание. Но, как мы могли заметить, увеличиваются не столько педагогические штаты, сколько административные. Это уловки, чтобы получить лишние деньги, которые можно распределять между сотрудниками.

– Заведующих за это трудно винить. Других путей у них нет.
– Это правда. Но если детский сад будет получать финансирование не из расчета количества групп, а по количеству посещающих его детей, это будет справедливо и понятно. Это будет нормально.

– Не приведет ли это к переполнению групп? Взгляните на популярные школы, да и на популярные садики. Что там происходит? В классе шестилеток вместо 25 детей, положенных по норме, сидит 32 ребенка. Дети страдают? Да. Об учителе я просто молчу. Здесь нарушаются все нормы гигиены труда. Никто их не компенсирует. Думаю, и качество обучения от этого сильно снижается.
– Согласен. Сегодня популярность – не выгода, а сплошная головная боль. А нормативное финансирование все ставит на свои места: в моем детском саду (популярном) много детей, и я на каждого получаю соответствующую сумму. В соседнем (непопулярном) мало, значит, и денег ему на счет пойдет меньше. Но нормативное образование, как я уже заметил, лишь первая составляющая понятия «долевое финансирование». Откуда поступают эти деньги, идущие на ребенка? Здесь мы должны ввести новый термин – «услуги». До сих пор за дошкольное образование платили государство, муниципалитет и родители. Но все платили за все, и, соответственно, непонятно за что. Мы проанализировали ситуацию и выяснили, что услуги, которые получает ребенок (и его родители) в детском саду, делятся на три группы: образовательные (в детском саду ребенка учат и развивают), социальные (ребенок в детском саду получает питание, имеет возможность поспать, за его здоровьем следит медицинский работник), материальные (для реализации первых двух групп используются некоторое помещение, свет, вода, мебель и т.д.). Когда определились три группы услуг, нужно было договориться, кто из финансирующих дошкольное образование субъектов за что платит.

– Договорились?
– Не сразу. В течение нескольких лет в процессе эксперимента по долевому финансированию. Этот эксперимент проводился в трех регионах – в Самаре, Новгороде и в Московской области. Через три года, я думаю, мы сумеем оформить этот опыт на уровне методических рекомендаций и распространить его на другие российские регионы.

– Так кто же за что платит?
– За образовательные услуги, согласно Конституции, гарантирующей каждому ребенку право на образование, платит государство.

– А что входит в понятие «образовательные услуги»?
– Прежде всего труд педагога.

– Занятия и прогулки с детьми?
– Вся работа педагога в рамках его ставки, включая то время, когда дети спят. Все штатные затраты, кроме тех, что попадают под понятие «дополнительные образовательные услуги». Кроме того, сюда включаются игрушки, методические пособия и педагогическая литература. Соответственно кровать, матрац, подушка, постельное белье – то, что требуется для организации сна, и продукты питания – это область социальных услуг. 20% оплаты этих услуг, согласно законодательству, берут на себя родители. Остальные расходы берет на себя муниципалитет. На нем же лежит ответственность за содержание материальной базы детского сада и его оборудования.

– Значит ли это, что родительская плата за детский сад будет повышаться?
– Нет. Главная наша задача – сделать дошкольное образование максимально доступным для детей. 20% родительской платы от общих затрат на пребывание ребенка в детском саду предусмотрено сегодняшним законодательством. Но в действительности родители платят гораздо меньше: в каких-то регионах 16%, в каких-то – 13% от всей суммы.

– А вообще 20% – это много?
– Для каких-то родителей – очень много. А для кого-то – совершенно незаметные для семейного бюджета деньги. Мы над этим серьезно думали и поняли: необходимо ввести дифференцированную оплату – различную для различных категорий семей. За счет обеспеченных семей малообеспеченные получат льготы на оплату услуг детского сада.

– Но эти денежные потоки перераспределяются внутри себя. На сумме денег, перечисляемых детскому саду, это, судя по всему, никак не скажется.
– Очень даже скажется. К примеру, мы организуем группы кратковременного пребывания, работающие всего четыре часа. Дети здесь занимаются с педагогами, гуляют, играют, но не спят и не едят. Раньше мы все ломали голову: сколько же это стоит? Теперь нашли ответ на этот вопрос. В таких группах, оказывается, не хватает только образовательной услуги. Услуга, которую оплачивает государство. Родитель за группу кратковременного пребывания платить ничего не должен. Что это означает? То, что мы за счет долевого финансирования можем обеспечить всем детям возможность подготовиться к школе через систему дошкольного образования – даже если они воспитываются в малообеспеченных семьях, которые не имеют возможности платить за посещение обычной группы детского сада.

– Мне кажется, что сегодня спрос на группы кратковременного пребывания возникает как раз со стороны богатых родителей. Они имеют возможность не только кормить своего ребенка и покупать ему игрушки, но и нанимать учителей. А группа кратковременного пребывания нужна для того, чтобы малыш перед школой адаптировался к детскому коллективу, к требованиям учреждения. Но такой родитель не поведет своего ребеночка в непопулярный детский сад. А в популярном – там и так мест нет. И, следовательно, за счет этой категории родителей нам не удастся увеличить бюджеты всех детских садов вообще. Ведь получается, что в подобных мерах – в организации групп кратковременного пребывания, например, нуждаются полупустующие детские сады?
– Это так. Но можно подойти к анализу проблемы с точки зрения рыночных категорий. В настоящее время – действительно – существует рельеф профессиональной популярности: в одни детские сады родители стремятся отдать своих детей, в другие – нет. Образуются своеобразные рифы. Популярный садик – наполняемость выше. Это возвышение. Непопулярный – мало детей, ложбинка. Но такие кривые возникают только тогда, когда наблюдается падение спроса на данную услугу. Как только спрос повышается, кривая выравнивается. Всем детям уже не хватает места в популярных садах. Те родители, дети которых оказались в непопулярном детском саду, начинают теребить администрацию, требовать повышения качества работы. Это мощный механизм. А по законам рынка повышение спроса на услугу ведет к появлению новых ресурсов для ее удовлетворения. По условиям нормативного финансирования больше детей – больше денег. Больше денег – можно привлекать дополнительные педагогические силы, повышать нагрузку (и зарплату) педагогам. За работу в группе – любой наполняемости – воспитатель получает заработную плату в соответствии со своей ставкой. Но если включается механизм нормативного финансирования, меньше ставки педагог получать не может, а больше может. Много детей в группе – у администрации появляется возможность компенсировать педагогические затраты труда.

– А кто контролирует распределение накопленных средств? Или это решается администрацией в волевом порядке?
– Распределение «сверхдоходов» может контролироваться трудовым коллективом. Это оговаривается в коллективном договоре (колдоговоре) работников с администрацией. Такие договоры существуют везде, где есть профсоюзная организация.

– Я боюсь, что у наших педагогов весьма размытые представления о функциях профсоюзов. Наши профсоюзы обычно исчерпывают свои действия поздравлениями ко дню рождения и – крайне редко – распределением случайно залетевших в детский сад путевок.
– Согласен. Функции профсоюзной организации сегодня сильно изменились по сравнению с доперестроечными временами. Это пока не всем ясно. Но мы строим гражданское общество, и активная, деятельная позиция профсоюзов в отношении защиты прав трудящихся – обязательный элемент этого общества. Мы к этому идем.

– Надеюсь, что в Думе это тоже скоро начнут понимать. Причем на уровне умных поправок. К бюджету, например.

Беседу вела
Марина АЛЕКСАНДРОВСКАЯ