Александр АДАМСКИЙ

Есть ли в России образовательное право?

На этот вопрос профессиональные юристы отвечают: «Нет».
И обосновывают свой ответ тем, что такой дефиниции нет в законах; не разработаны и законодательные нормы.
Но в образовании действуют и закон, и конституция, и граждане в своих действиях опираются на эти нормы.
Правда, найти юриста, квалифицированно разбирающегося в образовательных коллизиях, чрезвычайно трудно. Все специалисты в этой области на виду, но практикующих в судах адвокатов – единицы. Среди них наиболее известный – наш постоянный автор, адвокат Д.Растимешин. Но большинство юристов, так или иначе известных в этой области, чаще работают как методисты – толкователи законов. Так же, впрочем, как и экономисты образования. Они все про всё знают, вот только юридическая практика: защита в суде, опротестовывание незаконных административных решений, подача исковых заявлений, юридическая экспертиза договоров и нормативных актов – ведется на таком низком уровне, что любой документ может оказаться юридически несостоятельным.
А масштабные переустройства системы образования и вовсе обходятся без правового основания.
Как известно, и 12-летку хотели ввести простым ведомственным приказом, и единый экзамен проводится без соответствующего законодательного решения, и профильная школа вот-вот возникнет как обычное министерское дело. Правда, ради легитимизации этих, без сомнения требующих все-таки законодательного разрешения, проектов пожертвовали представлением об эксперименте. Теперь все, что не удается провести законодательно, получает статус «эксперимента» и под этим флагом в явочном порядке протаскивается в жизнь.
А внутри образования, на любой ступени, отношения граждан и государства практически потеряли правовую основу. Система устроена таким образом, что изнутри (на месте заведующего детским садом, или директора школы, или даже учителя, а тем более начальника управления любого уровня или ректора университета) поддерживать жизнеспособность образовательного учреждения – и даже системы в целом – в правовом поле невозможно.
А это вызывает соответствующую реакцию извне: на месте родителей – и даже учеников и студентов – удержаться в поле соблюдения законов и административных норм тоже невозможно.
И чем строже правила и жестче контроль за ними, тем больше нарушений и тем ниже правовой уровень отношений всех участников образования.
И это один из важнейших показателей качества работы системы образования – потому что школа и есть основной источник правовой культуры, и если ученик в течение 11 лет находится в неправовой зоне, то и само общество превращается в такую зону.
Мы считаем, что основой образовательного права может стать общественно-образовательный договор – принцип отношений граждан и государства по поводу образования. Это система гражданских институтов, школьных советов, попечительских советов, Союзов попечителей, партнерство бизнеса и образования, система благотворительных фондов, родительских ассоциаций, профессиональных объединений, вырабатывающих и оформляющих общественные потребности в области образования и ведущие диалог с властью, с образовательным сообществом.
К огромному сожалению, нам от советского образа жизни досталось превратное представление о государстве – оно либо враг, либо барин. С врагом борются, барину подают челобитные. Постсоветский либерализм, выросший из правозащитного движения, невольно противопоставляет себя государству, и отсюда – революционный, и в основе своей внеправовой, характер достижений целей. Самый свежий пример – разрешение конфликта в Московском Лингвистическом университете, где ректорат по решению ученого совета ввел дополнительную плату за обучение. Если были нарушены договорные обязательства или закон – это должен был решить суд, и только суд. На деле же вмешались комиссары – депутаты Государственной Думы, по-своему «разрулили» ситуацию, набрали политические очки и инициировали проверку университета Счетной палатой. Но по сути правового решения вопроса так и не было – все решилось на митинге и под восторженные крики студентов. При всем сочувствии и уважении к студентам – демократия держится не на митинговом порыве, а на судебном решении конфликта.
А чем заканчиваются студенческие манифестации и заигрывание политиков с митингующими массами, знает каждый школьник.
Право в образовании может возникнуть, с нашей точки зрения, если государство будет поступать и не как враг, но и не как барин. Тонкий механизм общественно-образовательного договора требует выращивания гражданских институтов, в которых люди формируют свои отношения с образованием. А государство – в лице органов управления и выборной власти – следует тому общественно-образовательному договору, который граждане заключают со школой.
А сейчас все подчинено тем правилам, которые устанавливает государство, – при этом оно само своих обязательств не выполняет и договор нарушается, и возникает внеправовая ситуация изначально. Потому что одна из сторон договор не соблюдает, но жестоко карает другую – в случае нарушения.
...Старый анекдот о том, как в морском пароходстве бригада маляров заключила договор на покраску судна. Через месяц приходит комиссия и видит, что один борт судна свежевыкрашен, а другой как был ржавый, так и остался. Спрашивают бригадира:
– В чем дело?
А тот отвечает:
– Все согласно договору. Видите, здесь написано: бригада маляров с одной стороны, а администрация порта – с другой... Мы свою сторону выкрасили, давайте деньги.
Такое и у нас образовательное право – с одной стороны.