Школьный социализм не победил

НАДО РАССКАЗАТЬ, чем закончилась история идеи замечательного американского педагога Джона Дьюи. Грустная история, поучительная история, великая история. Ее можно сравнить с историей социализма.

Педагогическая философия Дьюи была порывом к свободе в школе. Учитель не навязывает знания, не отвечает на вопросы, которые дети не задают. Ученики учатся как живут – постигая мир не из учебников, а из мира, в котором живут. Не получают готовые знания, а сами добывают их.
Узнаете? Сегодняшние новые наши педагоги именно о такой школе и мечтают, именно такие идеи и выдвигают, но им кажется, что они первые, что прежде эти мысли никому не приходили в голову.
Нет, все было. Все было, и все остается. Социализм – вековая мечта об экономической свободе и равенстве. Идеи свободной школы тоже можно назвать вековыми, вечными, они появляются вновь и вновь в разном обличье.
И точно так же, как оказались несостоятельными, утопичными идеи социализма, несмотря на всю их привлекательность, точно так же пришлось мировой школе отказаться от идей Дьюи. Пятьдесят лет пытались их внедрить во многих школах мира, а сейчас интерес к ним резко упал.
Не получается. Маленьких детей можно учить экзотическими методами, на рынке, а не в классе; но когда они становятся старше, когда программы становятся серьезными, когда от учеников требуются знания и знания – иначе они не сумеют учиться дальше, в высшей школе, не станут специалистами высокого класса, в которых так нуждается современная наука и техника, – все идеи свободного обучения оказываются непригодными. В лучшем случае ученику предоставляют свободу выбора, чему учиться – истории искусств или химии, – но это все. На уроках химии царит такой же учительский деспотизм, что и всегда царил, – иначе жуткую органическую химию не одолеть. Разборки, зубрежка, упражнения, задачи...
Все как было.
Взлет и падение идеи свободного обучения – великая трагедия двадцатого века. Мы не думаем о ней или даже не знаем о ней, потому что мы вообще мало думаем о школе и плохо знаем ее.
Так что же? Конец педагогическому поиску, конец развитию школы – подобно концу истории, который провозгласил недавно американский же ученый Френсис Фукуяма? Его мысль – если социализм оказался нежизнеспособным, проиграл в соревновании с капитализмом, значит, история закончилась, ждать больше нечего. Сейчас все историки мира мобилизованы на борьбу с Фукуямой, все разоблачают и поправляют его как могут, – кто же примирится с мыслью о конце истории?
Так и в педагогике. Неудача идеи свободного обучения, непопулярность альтернативных школ (единицы в море школ традиционных!) означают лишь одно: первый штурм, первые попытки взять школьную крепость, стены которой строили веками, не удался. Дальтон-план, Винетка-план, бригадное, лабораторное обучение нигде не стали повсеместными, хотя даже и у нас опыты продолжаются или, лучше сказать, начинаются вновь.
В целом же школьный социализм не победил.
Нужно искать какие-то другие пути. Не промежуточные (немножко принуждения, немножко свободы), а новые.
Или, может быть, другое понимание свободы ученика в школе?
...Я пишу эти бесконечные заметки для какого-то одного человека, мне неизвестного. Но я верю, что он где-то есть. Кто-то, может быть молодой, может быть умудренный опытом, прочитает их и, отвергнув все эти размышления, оттолкнувшись от них или зацепившись за мысль, совершит открытие.
Открытие! Вот чего жаждет современная педагогика. Мы, как на Колумбовом корабле, живем, работаем и ждем, пока с корзины на мачте не раздастся крик: «Земля!»
Где-то же она есть, педагогическая обетованная земля?
Или, лучше сказать, педагогические небеса. В алмазах.
Расскажу маленькую историю.
Мне было тринадцать, и мы с моим другом Юрой Нифонтовым, с которым учились в одном классе, в
6 «А», решили построить железную дорогу – модель, конечно, но для нас она была настоящей. Времени на это уходило уйма, но мы были захвачены.
Это представить себе невозможно, что чувствует тринадцатилетний мальчик, когда он захвачен каким-то делом. У него начинается действительно новая, ни на что не похожая жизнь. Взрослому этого чувства не испытать, как бы ни был он увлечен своей работой, но и детям не каждому достается такое счастье.
По-разному можно объяснить и истолковать то состояние захваченности, но сейчас я воспринимаю его как состояние свободы. Мы были в невесомости. Чувство, которое нами двигало, было идеально бескорыстным: железная дорога не нужна была нам ни для чего. Решительно незачем было с ней возиться.
И в то же время мы не играли, не придумывали, не писали роман (этим мы с Юрой тоже занимались, но еще во втором классе); нет, мы создавали. Из ничего – что-то. И мы получили свое, получили божественное наслаждение.
Снова возвращаюсь к тому же, с чего и начал: учение ни для чего, изобретение ни для чего, работа с наслаждением, с целью небытового, неземного свойства – вот когда человек чувствует себя действительно свободным и становится свободным. И учится свободе.
А все-таки дело, а все-таки мы чему-то научились.
Однажды я встретил 16-летнего мальчика Володю Мазепуса, у которого и вся жизнь была такой, как те мои несколько месяцев. Он сообщил мне великую педагогическую тайну, о которой я несколько раз писал и которой все равно никто не знает. Тайну, без которой свободной школы нет и быть не может, тайну ценою в несколько многотомных «Педагогик».
Вот что сказал мне Владимир Мазепус, 16-летний сотрудник Новосибирского отделения Академии наук СССР:
– Чтобы что-нибудь узнать, надо что-нибудь придумать. А чтобы что-нибудь придумать, надо что-нибудь узнать.
Оценили? Возможно, это должно стать главным принципом свободной школы.

Колонка Симона Соловейчика публикуется по материалам сборника «Воспитание школы». Книгу можно заказать непосредственно в редакции. Для этого необходимо прислать письменную заявку на адрес редакции (в любой форме), с указанием количества экземпляров и обратного адреса.
Стоимость книги с учетом доставки – 46 руб. По вопросам оптовой закупки: тел. 249 28 77.