Поощряйте свободомыслие!

В ПОЛИТИКЕ говорят о политических свободах – свободе слова, свободе печати, свободе собраний, свободе передвижений. Педагогика должна бы по аналогии говорить о внутренних свободах: но она этого не делает. Я не читал, например, ни одной статьи о воспитании свободомыслия в школе: ни педагогической, ни психологической – никакой. Между тем опыт воспитания свободомыслия в нашей стране есть.
Что в языке – то и во внутренней, психической жизни человека. Ни одно выражение, ни одно словосочетание не появляется случайно и уж конечно не случайно закрепляется. Существование устойчивого соединения слов всегда говорит о существовании явления или проблемы.
Прислушаемся: свобода мысли, свобода воли, свобода чувства, свобода совести, свобода духа – эти понятия есть в языке, и, значит, эти явления есть в жизни, – мы должны остановиться на них, заметить их и обдумать.
Много лет назад, когда разгоняли коммунарское движение, приехал в "Комсомолку" студент из Одессы, который в свое время организовал там коммунарский клуб. Я спросил его: "Как ты думаешь, за что они нас гонят? Мы же ничего вредного не делаем".
Он посмотрел на меня с удивлением: "Неужели вы не понимаете? За свободомыслие".
И в самом деле, коммунарское движение притягивало старших ребят именно свободой мысли, свободой говорить со взрослыми на равных, свободой обсуждать любые темы, в том числе и запрещенные.
Для ребенка, для подростка, опутанных запретами, которые исходят от взрослых, свобода состоит в том, что они могут разговаривать со взрослыми так, словно они ровесники, – без страха, без особого почтения к возрасту (но, конечно, с соблюдением норм вежливости).
В коммунарском лагере "Маяк", когда им руководил О.С. Газман, поощрялись подшучивание над вожатыми и начальником, пикировка, критика – никаких границ, только без грубости. Возле дома начальника была стена, на которой каждый мог писать что угодно, и замечу, что ни разу не появилось там ни единого грубого слова.
Воспитание свободомыслия в коммуне было открытой целью. Например, когда отряд собирается и каждый из ребят оценивает прошедший день, то вожатому запрещается выступать последним, подводить итоги. У взрослого было отнято право, на котором обычно держится авторитет старших, – право на последнее, то есть на непререкаемое, слово.
Детям было разрешено пререкаться со взрослыми, более того, это поощрялось. Слова "я не согласен!" постоянно можно было услышать на всех обсуждениях.
Но так как и у взрослых было право на прямое слово, то все уравновешивалось. Все быстро приучались шутить и критиковать, щадя чувства друг друга.
А ощущение свободы оставалось. А привычка формулировать и высказывать свое мнение укреплялась.
Свобода мысли невозможна без свободы слова.
Свобода слова в детском обществе дает первый опыт бесстрашия.
Если верить психоаналитикам, все наши характеры искорежены запретами, которые налагает общество, подавлением чувств и желаний, причем больше всего мы страдаем от этого подавления в детстве.
Кто знает, что происходит с ребенком, когда он боится школы, вздрагивает от резкого слова учителя, вынужден по пять часов неподвижно сидеть за партой? Да, конечно, происходит так называемая социализация – ребенок приучается ко взрослым нормам поведения.
Но не рано ли – с семи, а теперь подчас и с шести лет? И не слишком ли дорога цена за социализацию?
Посмотрим, где и как ребенок может выразить себя в школе.
В школе Френе урок начинается с того, что маленькие дети садятся в круг и по очереди рассказывают, что с ними произошло со вчерашнего дня, когда они расстались с учителем и товарищами. Самый интересный и важный рассказ записывается учителем, его коллективно редактируют – чтобы было складно; потом ученики по фразам набирают строчки рассказа, потом тут же, в классе, печатают на маленькой типографской машине – и так складываются книги, которые позже издаются в роскошном виде.
Ребенку постоянно показывают: его жизнь важна для товарищей и для учительницы. Вся эта игра в набор и печатание – поощрение к рассказу, к самовыражению. По этим-то книгам, а не по стандартным учебникам, и занимаются дети. Редактируя текст, набирая его и печатая, они незаметно обучаются грамотному письму – без правил и упражнений. И все вместе, все дружелюбно – меня поразило, что девятилетние дети (их было человек двадцать) не перебивали друг друга, хотя иные рассказы о происшествиях были далеко не всегда занимательны. Ну что там могло случиться? Папа покрасил кухню в белый цвет, потерялась и нашлась собака, ездили с мамой в город.
А теперь посмотрим на нашего ребеночка. Рассказать о себе ему некому – кто его станет слушать? В лучшем случае раз в год дадут сочинение на тему "Как я провел лето". Говорить он не умеет, писать до седьмого, восьмого класса не умеет, а если напишет, то не учительнице же подавать сочиненное – она поправит ошибки да еще и отругает за них. Рисовать надо на предложенную тему или с натуры, петь – что все поют; сердиться, возмущаться – нельзя, выйдут неприятности.
Нет никакого способа выразить себя, никакой свободы!
Странно, что у нас еще появляются художники и писатели. Впрочем, с кем я ни разговаривал, все учились в плохих, на их взгляд, школах, и это их спасло.
Вот, наверно, единственный вид свободы, доступный нашим детям: свобода от школы. Конфликт со школой.
Но это ли идеал?

Колонка Симона Соловейчика публикуется по материалам сборника «Воспитание школы». Книгу можно заказать непосредственно в редакции. Для этого необходимо прислать письменную заявку на адрес редакции (в любой форме), с указанием количества экземпляров и обратного адреса.
Стоимость книги с учетом доставки – 46 руб. По вопросам оптовой закупки: тел. 249 28 77.