Первая леди сто пятнадцатого королевства

– Где бы вам стоило побывать, так это в сто пятнадцатом, – сказали мне в Управлении образования Ярославля. – Правда, мы эту заведующую в глаза никогда не хвалим: она такая авантюристка! Все у нее не так, как у людей. Вечно бежит впереди локомотива. Но вокруг ее детского сада растут розы. И, что удивительно, их никто не ломает…

А вот и не миф...

– Вы собираетесь в сто пятнадцатый? Понятно, понятно. – Завистливый вздох одной из местных заведующих. – У нас, конечно, не то. Там-то все в золоте: ковры, зеркала… И – как словесный итог, закрепляющий этакую гнусную несправедливость, – неравенство условий педагогического труда: – Сравнивать нельзя. Никак нельзя.
Зависть коллег и двусмысленные оценки начальства – что может сильнее раззадорить журналиста? Конечно, я хочу побывать в сто пятнадцатом!
Миф о неслыханных богатствах детского сада, управляемого заведующей авантюрного склада, растаял тут же, как мы переступили порог. Никакого золота. И зеркала исключительно в необходимых местах, честное слово. Чистота и порядок – да. Но если бы этим все исчерпывалось, миф не имел бы под собой почвы. Все дело было в воздухе…
Так вот. Воздух был правильным. И этот правильный воздух наполнял собой правильное, умно устроенное пространство, каждая деталь которого выполняла четкую рабочую функцию, не желая быть просто избыточным украшением.
И кабинет заведующей был правильным: не большой и не маленький, не убогий и не шикарный, не оглушающий посетителя роскошью, но подчеркивающий достоинство Хозяйки.
Сама Хозяйка любезна без заискивания, одета без всякой вычурности, но по последней моде, где простота дорогого стоит.
Первая мысль: "Смотрите-ка: а заведующая-то – настоящая Леди!" – сразу и без сомнений укореняется в сознании. Этого вполне достаточно, чтобы объяснить всевозможные слухи и домыслы, но мало, чтобы удовлетворить журналистское любопытство. А потому:
– Мы слышали, у вас вокруг детского сада растут розы. И, говорят, их никто не ломает. У этого странного для нашей страны обстоятельства должно быть какое-то объяснение.
Поделитесь?

Как создать образовательный интерьер

Наталья Зеленцова приехала в Ярославль около десяти лет назад, имея некоторый опыт заведования маленьким садом в Рыбинске, ощущение гораздо более серьезных собственных возможностей и четкие представления о том, чего в детском саду не должно быть. Избавиться предстояло от "тотальной убогости дошкольного учреждения, от прежнего стиля управления, от привычного внешнего облика педагогов (халат и тапочки, на чепчик уже не хватает), а заодно и предъявить новые требования к их внутреннему содержанию. Для начала девяностых – неплохой стартовый капитал, если учесть, что в это время дошкольное образование в прежнем своем виде неудержимо распадалось и разлагалось, поверхность образовавшейся пустоши густо порастала новыми педагогическими идеями и программами, а чиновники пребывали в растерянности и толком не понимали, за что и с кого им теперь можно спрашивать.
Самое время – взять новостройку.
"Мы удачно открылись, – вспоминает Зеленцова. – А это очень важно. От старта многое зависит. Здесь от государства нужно взять по максимуму. Потом таких возможностей уже не будет".
Взять у государства можно, но сложно. Тут нужно "знать ходы" и уметь “нажимать на кнопки".
Обычно заведующие такими секретами не любят делиться: лаз у каждого свой. Как и методы борьбы с финансово-бухгалтерским кретинизмом. Иногда хочется взглянуть в ясные очи человека, определившего законы функционирования "предметно-образовательной среды" таким образом, что во время проверок КРУ педагоги должны прятать собственные, принесенные из дому электрочайники и магнитофоны в помойные корзинки или в ящики с ветошью. А то ведь найдут и "опишут"! Был твой магнитофон, починенный для высоких целей просвещения родным мужем. А тут в одночасье стал "общественным" и "в плохой сохранности". И из твоего же семейного бюджета тебе за этот магнитофон или чайник придется расплачиваться! Ситуация, которую на иностранный язык перевести невозможно.
Как и инструкцию, согласно которой в каждую группу детского сада положено по одному большому стулу. Подумаешь, там работает трое взрослых! Во-первых, в какой группе детского сада вы этих троих в последнее время видели, да еще и одновременно? А если они случайно там окажутся, посидят по очереди – не барыни! Что касается письменных столов, то они – вообще только для "элиты", для сотрудников подготовительных групп. Тут готовят детей в школу и потому стол между педагогами и воспитанниками оправдан: этакая междоусобная граница. А другие пусть будут рядом с детьми. Вот какой гуманизм. То, что стол – не граница, а личное рабочее пространство воспитателя, как кроватка, стульчик и шкафчик ребенка, – не важно.
Но для Зеленцовой наличие в группах личного пространства педагогов оказалось принципиальным вопросом. Поэтому столы и стулья в детском саду появились: "Правил без исключений не бывает. А если исключение случается, то почему этим исключением не могу быть я?" Кроме убежденности в своей правоте, сыграла роль неразбериха в хозяйственном механизме управления. Один бумагу на стулья выписывает, другой отчет принимает. И если в бумаге числится стул стоимостью во столько-то рублей, то, подсуетившись, можно приобрести на эту же сумму два стула.
Правда, тащиться за ними надо далеко – на какую-нибудь загибающуюся или, наоборот, только народившуюся загородную фабрику, где стулья продаются по оптовым ценам, без накруток.
– Мы многое приобретали сами. Не ленились искать, ездить, составлять сметы, добывать транспорт и грузить. Вот пример: нужно купить покрывала на детские кровати. Казалось бы, зашел за угол – и купил. Только во что эти легко доставшиеся покрывала через год превратятся? А мы через знакомых отыскали фабрику в Подольске, где за эти же деньги нам сшили стеганые покрывала на заказ, согласно нашим требованиям и параметрам. И они прослужили нам десять лет. Та же ситуация со шторами, с мебелью. Мы старались покупать вещи, не только отвечающие нашим эстетическим запросам, но и прочные, добротные, с расчетом на долгий срок. Конечно, я не могла доверить это завхозу. Как можно поручить такое дело человеку со средним образованием, мало что смыслящему в дизайне детского учреждения? Мне же не просто вещи нужны! Мне нужны элементы интерьера, составляющего образовательную среду!
Здесь должен работать каждый штрих. Потом мы поняли, что сильно сэкономим, если будем с какими-то работами справляться самостоятельно, на "своей территории". Тогда мы купили подержанные швейные машинки и взяли в штат модельера…

Топ-модель сада

– Модельер – это кто же? По-моему, в штатном расписании такой должности нет. Вы имели в виду кастеляншу?
Наталья Николаевна имела в виду то, что сказала. Кастелянша, объяснила она, ей не нужна: с обязанностями сортировать и хранить белье справится и прачка. Ей в детский сад нужен был именно модельер. Поэтому она своим указом, в рамках дарованной государством свободы распоряжаться фондами зарплаты, ввела ставку модельера в штатное расписание и дала объявление: "В образовательное учреждение "Начальная школа – детский сад" № 115 требуется модельер".
– И ко мне пришел нужный высококвалифицированный специалист, к которому все окружающие так и стали относиться – с уважением и пиететом. Благодаря появлению модельера мы смогли создать костюмерную и превратить свои праздники в настоящие шоу с неожиданными перевоплощениями и переодеваниями. А эти шоу, в свою очередь, совершенно изменили к нам отношение родителей. Раз мы можем такое, к нам нельзя относиться несерьезно.

Модельер оказался не единственной экстравагантной деталью в кадровой политике Зеленцовой.
При входе в детский сад дежурит не ворчливая нянечка, не сомнительного вида охранник, а… администратор. Приветливая интеллигентная женщина за специальным столиком. На стене – расписание работы всех сотрудников, на столе – телефоны и специальный пульт, с помощью которого она может связаться с любым из помещений детского сада. Посетителю не надо метаться по коридорам и стучаться во все двери в поисках нужного лица. "Вам Марию Ивановну? Она сейчас на занятии в музыкальном зале. Алло! Музыкальный зал? К Марье Ивановне посетитель. Обращаясь к посетителю: “Она спустится к вам через пятнадцать минут. Садитесь, пожалуйста".
И посетитель доволен уважительным к себе отношением, и администратор преисполнен достоинства и чувства ответственности за выполняемую работу. Соседям на вопрос, где ты сейчас работаешь, сообщается с плохо скрываемой гордостью: "Администратором. В сто пятнадцатом". Соседи понимающе кивают: "На такую престижную должность просто так не возьмут! Там, небось, конкурс!"
Конкурсная основа – еще один секрет работы знаменитого комплекса. В учреждении Н.Н. Зеленцовой "Начальная школа – детский сад" нет вакансий. Там в наличии не только по два воспитателя в каждой группе, но и няни.
– Каждая няня получает тысячу рублей в месяц – на сто больше заведующей. Почему же ей тут не работать? – пожимает плечами Наталья Николаевна.
– Но это сейчас. А раньше? Как и откуда "добывали" сотрудников?
Я спрашиваю осторожно и незаметно оглядываюсь: вдруг золото, на которое мне намекали, откуда-нибудь, да и сверкнет.
– Мы с самого начала брали в штат педагогов и помощников педагогов только на конкурсной основе.
– Но по всей России стон и жалобы на отсутствие кадров?!
– Сочувствую коллегам.
Итак, извечного противоречия "кадры решают все!" и "как решить проблему кадров?" здесь не существует. Не существовало с самого начала. "Я сразу сказала себе: родители доверяют мне самое дорогое, что у них есть, – ребенка. Поэтому у меня не может быть недостатка в педагогах и не может быть случайных сотрудников. Воспитатели должны любить детей и должны уметь работать, а я должна им доверять. Контролировать каждый шаг воспитателя или няни – не в моем стиле".
В городе появились объявления: "Комплексу "Начальная школа – детский сад" № 115 требуются… Прием на работу – на конкурсной основе".
Как в престижных фирмах, Зеленцова зачисляла своего будущего работника в штат не сразу. Сначала – трехмесячный испытательный срок. С теми, кто не пришелся ко двору, расставалась без жалости и без колебаний. Особо привечала педагогов с имиджем "проблемный" – тех, кто в обычной садовской жизни не угоден, не удобен, слишком много критикует. "Конфликт конфликту рознь. Трения между педагогами и начальством часто возникают из-за того, что воспитатель с высоким творческим потенциалом не может реализоваться в своем детском саду. Для нас такой работник – находка. Установка на творческий поиск – это то, что я ценю превыше всего: не всегда удобно для заведующей, но очень полезно для коллектива в целом – тонизирует, заставляет все время поднимать планку".
Трехмесячному испытательному сроку предшествовало собеседование. "Для меня было важно все: и внешний облик человека, и его речь, и его интересы: какую музыку он слушает, какие книги читает. Я задавала много провокационных вопросов: как человек собирается выстраивать отношения с заведующей, с коллегами, с родителями своих воспитанников? что считает недопустимым в педагогической практике? в жизни?"
Не скрываю радостного удивления: "Первый раз слышу, чтобы при приеме на работу интересовались кругом чтения будущего педагога! И какие же книги перечислила тогда ваша нынешняя коллега – методист Светлана Анатольевна?"
Выясняется, что Светлана Анатольевна предпочитает классическую литературу. Больше всего любит Шекспира (в особенности сонеты), Толстого и Булгакова. "А еще меня спросили, – вспоминает Светлана Анатольевна, – о моих недостатках и о моем честолюбии. Не помню, что я тогда ответила. Думаю, что все "рабочие" недостатки того времени во многом были ответом на авторитарное поведение моей бывшей заведующей… А знаете, что случилось со мной после перехода на новую работу? По бывшему своему садику мы все ходили в тапочках. Со стилем сто пятнадцатого сада это не вязалось. Я сняла тапочки и перестала чувствовать себя бабушкой. Сегодня я живу с чувством, что я – женщина, знающая себе цену".
"Уважающая себя", "уважаемая", "ценная" – пытаюсь сосчитать, сколько раз уже прозвучали в разговоре эти слова. И решаюсь еще на один вопрос – с подковыркой. "Книжный" критерий задел меня за живое: "Скажите, а если авторы, которых называет потенциальный работник, – за пределами круга вашего чтения? Я имею в виду, что задается более высокая планка, чем ваша?" – "Мне бывает стыдно. Но это не может меня остановить. Я не разделяю убеждений некоторых заведующих, будто подчиненный не может знать больше начальника: как, мол, тогда блистать интеллектом? Знаете, есть пословица: "Король делает себе свиту, а свита делает короля".
Свита, судя по всему, получилась что надо. Зеленцова эта понимает и о сотрудниках своих думает. На сегодняшний день бурная деятельность комплекса уже позволяет детскому саду иметь "доходные" деньги. 50% всех этих доходов тратятся на материальную поддержку сотрудников.
Кроме энергичных, "зараженных работой" женщин, в коллективе есть и представители мужского пола – плотник, водитель садовского автомобиля и сторож. Все трое активно участвуют в педагогической жизни садика.
Плотник, например (он же по совместительству Дед Мороз) заведует прекрасно оснащенной столярной мастерской: что-то он в ней все время пилит, клеит, мастерит. Дети приходят сюда на экскурсии. Здесь и инструменты посмотреть можно, и про хитрости плотницкого дела кое-что узнать. Плотник-то – с образованием, бывший путешественник, интеллигент, с детьми общается прекрасно.
А водитель автобуса, видимо, "инфицированный общим творческим вирусом", недавно начал играть на трубе – как в далеком пионерском детстве.

Цветник женщины, умевшей колдовать

Итак, "проблемные" сотрудники Королевства сто пятнадцать претворяют избыток энергии в методики, картины, книги и балы, плотник вырезает в своей заповедной мастерской "каменные цветы", шофер автобуса играет на трубе. А вокруг детского сада растут розы, и их никто не ломает. Может, Зеленцова умеет колдовать?
Главная причина несчастий, случающихся на территории детских садов, – подростковое варварство. Бороться с ним практически невозможно: ведь для тринадцати-четырнадцатилетних тусовщиков невероятно привлекательны уютные кукольные домики и беседки, а для дворовой футбольной разминки вполне пригоден школьный стадиончик. Маловат, конечно. Но другого в районе нет. Тот факт, что окурки, бумажки и пустые бутылки из-под пива (не говоря уж о матерных автографах на заборах и стенах) – не лучшие атрибуты в жизни дошкольников, подростков мало волнует.
А вот педагогов сто пятнадцатого это волновало очень сильно. Если уж придерживаться законов эстетики, так во всем. В том числе и на участках.
И Зеленцова разработала план, который должен был бы по праву войти во все учебники по педагогической стратегии и преподаваться в качестве классического образца поведения заведующей ХХI века. Начинался он нелогичным с точки зрения вышесказанного лозунгом: "Подросток – тоже человек".
Первым делом Наталья Николаевна добилась, чтобы местные социальные службы соорудили в соседних с детским садом дворах точно такие же беседки и домики, как на территории детского сада. После этого забредавшим на участки непрошеным гостям вежливо, но настойчиво указывали на более подходящую для них базу отдыха. Разъяснительную работу вели и по квартирам, с родителями "нарушителей границ": это было самым утомительным и неприятным занятием. Но Наталью Николаевну в районе знали и уважали, а потому отмахнуться от нее или хлопнуть перед носом дверью не решались.
Другую часть проблемы составляла спортивно ориентированная молодежь. Зеленцова встретилась с местными фанатами футбола и предложила: "Хотите иметь стадион? Я попробую помочь. Собирайте подписи". Активисты, возбужденные идеей здорового образа жизни, обежали окрестные дома и собрали сотни три подписей под воззванием, ратовавшим за постройку стадиона в микрорайоне. После чего Наталья Николаевна "дала бумаге ход". В результате консолидации сил детско-взрослой общественности стадион построили!
И вот когда местные подростки получили от жизни причитающиеся им блага в виде беседок и спортивного комплекса, на заборе детского сада появились выразительные вывески: "Осторожно! Злая собака!", а в штатном расписании – новая должностная единица: сторожевой питбуль.
Питбуль приступает к выполнению своих обязанностей с семи часов вечера и заканчивает в десять. Он и на довольствии государственном состоит – вместо одной воспитательницы, которая по соображениям диеты отказалась питаться в детском саду.
Кроме страшного питбуля, который приходит в детский сад на службу в отсутствие детей, в сто пятнадцатом есть еще одна собака – "для внутреннего пользования". Зовут ее Ричард. (Брали лабрадора, а получилось, как обычно, – "лайка с овчаркой"). Ричард живет в детском саду все время. Дети его знают и любят. В плотницкой мастерской для него и будку специальную сделали – как на картинке. У Ричарда свои функции. Он несет ночную вахту вместе со сторожем.
По отношению к сторожу Наталья Николаевна, как и в других случаях, в поддавки не играет. "Сторож все равно ночью спит. Бороться с этим бесполезно. Лучше я сделаю так, чтобы он чувствовал себя комфортно". Поэтому у сторожа есть "законная" кровать и "законный" телевизор. А еще – Ричард. Он хоть и добрый, но чужого слышит прекрасно, лает громко и "солидно". Достаточно громко, чтобы сторож проснулся и принял необходимые меры. Питание Ричарда оплачивается из дополнительных средств: еще одной воспитательницы на диете в штате не оказалось.
Вот так.
И розы в сто пятнадцатом растут. И альпийская горка, которую сложили родители, поражает своим великолепием. И никто ничего не ломает.
На душе от этого становится просто замечательно. Даже в светлое будущее – и то начинаешь верить. Жалко только, что подобная жизнь до сих пор расценивается нами как "бег впереди локомотива".
А ведь это – всего лишь НОРМАЛЬНО.
И еще жалко, что в сто пятнадцатом не выписывают газету "Управление школой”. А то был бы повод говорить: нас читают и там, где никто не ломает розы.