Антон ЗВЕРЕВ

Школа без Коменского

Что открыл и что закрыл изобретатель школы-парка?

С доцентом МГУ М.А.Балабаном нас познакомила, сразу связав на годы, цифра. Но какая!
Это была, надо сказать, всем цифрам цифра. Она вместила много, неправдоподобно много доселе не видимой миру школьной общечеловеческой беды. Распространенная агентством Рейтер ясным ноябрьским днем 1989 года, цифра тут же облетела города и страны. Правда, в подретушированном, «сокращенном» виде. Что понятно: взрывами, тем паче такой мощной силы, надо управлять. А лучше вообще ничего не взрывать, ну зачем беспокоить людей понапрасну? Правда останется правдой, а природу все равно не переделаешь...
Так, кстати, и случилось: человечество уверенно шло мимо и – так же уверенно прошло. Проехали, забыли!
И только он увидел. Поднял с земли, сдул пыль пропагандистской шелухи и удивился – вот как интересно.
Позвонил в «Известия», где я тогда скучал на должности старшего корреспондента (мы знакомы были всего без году неделя): «Читали? А вот это уже страшно. И, поверьте мне, очень серьезно...»

Да, я читал то сообщение – и в версии Франс Пресс, и в варианте Рейтер, но ничего особо страшного для человечества не разглядел. Однако если бывший фронтовик, освобождавший Варшаву от гитлеровцев в 1944-м, спасавшийся от КГБ за диссидентство в 1972-м, к тому же педагог с тридцатилетним стажем, если этот человек с утра пораньше набирает ваш рабочий номер и говорит, что ему страшно, – этому, пожалуй, стоит верить. В общем, я разыскал вчерашнюю газету и опять внимательно перечитал «сенсационную» заметку.
Тот же эффект! Обычная статистика, к тому же скучная. И что он в ней нашел? Потом, когда мы снова «встретились по телефону», я произнес пылкую воспитательную речь про то, что, дескать, это только ваши личные догадки и трактовки «между строк». К большому сожалению. Кроме того, сказал, вам не поверят, осмеют, камнями закидают. (В скобках напомню: на дворе стоял еще вполне советский, 1989 год.) А главное, во всей стране, а может быть, и в целом мире нет печатного издания, которое смогло бы ЭТО опубликовать. Ну что поделать, я действительно так думал.
Он принял мое выступление достойно. Дескать, и ты, Брут, как и все, проходишь мимо – проходи. Но я останусь при своем!
Прошло восемь, целых восемь долгих лет, прежде чем я снова смог, набравшись честолюбия и силы духа, подступиться к ТОЙ ужасной, но отныне очень важной для меня цифре. Что еще, право, за мираж. Так была она или приснилась? Надо разобраться.
Надо-то надо, но я между тем в очередной раз сидел без работы. В семье, в кругу самых близких друзей меня не понимали: «Посмотри, какое нынче время! А ты заладил – Балабан да Балабан...» Коллеги из разных изданий смеялись: «Чем ты занимаешься? Вот этой философской ерундой?». Все правильно: ведь не было еще даже в проекте книг про школу-парк, ссылок, цитат, интервью, передач... А был никому пока что не известный человек с цифрой в руках и очень не простым характером, который упрямо твердил, нет, трубил в мой телефон – на всю планету: «Мы в тупике!» И я, вместо того чтобы искать работу, пошел в библиотеку – рыться в газетных архивах в поисках старой подшивки. Потом позвонил Балабану.
...Все оказалось просто до смешного. Надо же, кажется, все читали, а увидел он один. В какой-то пустяковой, проходной заметке, выхваченной из потока ежедневных новостей...
Кто опровергнет Милослава Балабана? Кто, какой смельчак оспорит, пусть постфактум, крупное, крупнейшее открытие столетия? Читатель, соглашайтесь – уникальная возможность!
Представьте: перед вами на столе лежит заметка, только что снятая с горячей ленты мировых известий, в ней написано:
«Чтобы привлечь внимание международной и американской общественности к вопросу о необходимости более широкого распространения знаний об окружающем мире, Национальное географическое общество США организовало в прошлом году опрос жителей девяти стран мира: Швеции, ФРГ, Японии, Франции, Канады, США, Великобритании, Италии и Мексики. Его проводила всемирно известная исследовательская организация – Институт Гэллапа. В этом году в СССР аналогичные вопросы по географии задавали жителям двух городов сотрудники Центра сравнительных социологических исследований...»
Что ж, интересно – прочитаем дальше. Каковы же результаты?
«...В ответ на просьбу показать на контурной карте ряд стран, а также Тихий океан, Персидский залив и Центральную Америку – всего 16 наименований – правильный ответ был дан в среднем в 7,4 случая. У жителей США этот показатель выше – 8,6. В ходе исследования также обнаружилось, что жители СССР и США отстают от других в умении работать с картой. Впереди шведы – у них 11,6 правильного ответа. Затем идут жители ФРГ, японцы, французы и канадцы. Лишь за ними американцы и англичане. Список замыкают итальянцы (7,6) и мексиканцы, «выступившие» наравне с нами (7,4)...».
А теперь задание: разыщите, пожалуйста, в этой рейтеровской свалке цифр главную новость для образования сразу всех стран, ту самую «сенсацию сенсаций», которую не разглядели даже сами авторы-организаторы (!!!) беспрецедентного исследования Института Гэллапа.
Будем надеяться, вы справились. Заглянем в правильный (или неправильный, учитывая его нетривиальность) балабановский ответ?
Неправильный ответ
Что приключилось, люди? Чем мы заболели? Почему никто на свете, кроме одного (при том, что каждый втайне мнит себя Наполеоном и во всяком случае функционально грамотным читателем), так и не смог вытащить главную мысль из несложного текста? Где наш хваленый здравый смысл и прописные, примитивные понятия о математике?
Впрочем, и тут, по Балабану, все элементарно просто. Школа суть учреждение строго соревновательное, жестко работающее по принципу «Кто лучше (выше, быстрее, дальше, сильнее)?» Поэтому и после громкой публикации «цифр Гэллапа» газеты разных стран, в силу все той же классно-урочной инерции, вполне привычно принялись «соревноваться» и «болеть» – каждая за свою державу. Чисто спортивный и чисто, увы, школьный эффект: важно не СЕБЯ «догнать и перегнать», проявить во всю мощь Божий дар, развернуть свои силы и т.д., нет, важно обойти СОПЕРНИКА (друзей тут, извините, не бывает). Достать, любой ценой достать на повороте и, не притормаживая, послать ему воздушный поцелуй по электронной почте.
А, как говорил еще великий Ян Амос Коменский, чтобы подобное соревнование среди учеников шло веселее, надо кого-то отчитать и пристыдить, кого-то похвалить и поощрить. И, дескать, пламя конкуренции (у Коменского – «рабочий тонус в классе») вспыхнет с новой силой.
Журналисты всего мира так и поступали. В Германии отчаянно ругали свою школу, ставя ей в пример японскую, шведскую и даже нашу: оказалось, что немецкие ученики легче узнают на карте грандиозный СССР (94%), чем собственную маленькую родину (88%)! Англичане в свою очередь завидовали немцам, отхватившим в этой табели о рангах третий приз. Только советские газеты скромно промолчали, обошлись без комментариев – видимо, чтобы стране и дальше было чем гордиться. Между тем гордиться становилось все труднее. Шутка сказать, 62% наших соотечественников не нашли на карте... территорию Афганистана, из которого мы только что вывели войска!
Все те же классно-урочные игры. Гонки по кругу, в тупике, на месте – принудительное, «строевое» покорение школьных вершин, которые давно покорены. Какая разница, на сколько пунктов обошли те же американцы итальянцев, если, как говорит Милослав Балабан, «оба хуже»?
Повторяю, путь к его открытию на удивление короткий. Все гораздо проще, чем вы думаете.
Вот смотрите: окончательные показатели успехов стран-участниц разместились в диапазоне от 7,4 (у нас и мексиканцев) до 11,6 (у шведов) процента правильных ответов.
Это очевидно? Слава Богу! Первый, решающий прорыв навстречу качественно новой правде сделан.
А теперь второй: следовательно, подавляющее большинство школьных выпускников, от 88,4% – в Швеции до 92,6% – в Мексике и бывшем СССР, с картой работать не умеют. Что и требовалось доказать.
Неграмотными, если верить Институту Гэллапа (ну-ка, кто ему не верит?), оказались в результате целые народы!
Если верить...
Веришь – не веришь?
Вот она, цифра – полюбуйтесь, если вам не страшно. Я, например, боялся ее восемь лет. А вместе с Милославом Балабаном мы работаем уже почти тринадцать. За это время напечатаны горы статей в «Новых Известиях», «Российской газете», «Огоньке», «Литературке», «Новой газете», в журналах «Итоги», «Знание – сила» и т.д. о том, что означает цифра для планеты.
Честно говоря, такой настолько убедительной победы я не ожидал: ни одного (!) вопроса от работников педагогической науки, профильного министерства, легендарной творческой интеллигенции мы так и не услышали. Ни одного опровержения, даже попытки возразить «смутьянам» ни в России, ни в ее окрестностях пока не наблюдалось.
Нас не освистывают, не кидаются камнями, не смеются вопреки всем вероятиям. Конечно, генетические коды классно-урочно-советского, а может быть, всемирного происхождения очень сильны. И все же, все же... Они потихоньку отступают под напором странной, очень неуютной, точно вычисленной НОВОЙ истины.
Выделим ее, пожалуй, крупно, чтобы было видно всем:
Согласно неопровержимым данным Института Гэллапа (1989 г.), около 90 (от 88 до 93) процентов нашей ребятни даром отсиживают школьные занятия. Это научно выведенный показатель эффективности классно-урочного образования. По всей планете.
Скажут наверняка: позвольте, но ведь тут только география! А что по остальным предметам?
Смею вас заверить, ровно то же самое. Думаю, социологи из США (мудрые, кстати, люди!) выбрали именно географию из-за ее предельной наглядности: указка, карта; показал – не показал; смотрите-ка, здесь даже лишних слов не надо. Опыт, однако, можно повторить и на другом предмете. Закона, как говорит Жванецкий, это не опровергает, а только усложняет доказательство.
Впрочем, пусть это даже наше с Балабаном преувеличение. Но мы считаем, что и по одному надрезу, выполненному такой грамотной фирмой, как Служба Гэллапа, можно судить о здоровье всего организма.
Идем дальше? Стоп, не горячитесь. Осторожно: это край скалы, а дальше – небо. Куда «вперед», если науки больше нет, – прямо отсюда начинается сплошная вера. Вера в детей. Вера в учителей. Вера в человека, человеку...
Настаиваю: Балабан НАУЧНО доказал, пользуясь «цифрами от Гэллапа», что мировой образовательный конвейер честно обслуживает лишь в лучшем случае 10-12% своих юных поданных. (Забавный, фантастически неадекватный для такой дорогостоящей системы кпд – размах на рубль, а удар на копейку.)
Для этого ученому потребовалось всего-навсего два «инструмента»: а) умение оперировать с процентами и б) самый обыкновенный здравый смысл.
Подумайте, этих двух инструментов хватило, чтобы обанкротить самые, казалось, нерушимые, фундаментальные устои, ценности, культурные стереотипы, с которыми срослись и на которых «плыли» целые людские поколения.
В ту же минуту, громкую, бенгальскую минуту новой истины, с треском рассыпалась старая доктрина «от Коменского» и показалась никому пока не ведомая рыночная педагогика. В свои права вступила та самая вера: веришь – не веришь...
«Одухотворенный» рынок

Странно звучит, не правда ли? Как сочетаются эти на первый взгляд несовместимые понятия – рынок, вера?
Попробуем это прояснить. Вы не задумывались, по каким критериям мы выбираем, отправляясь ежедневно за продуктами, «свой» магазин, почему подходим к этому прилавку, человеку, продавцу, предпочитая их другим?
Все тут, конечно, имеет значение: близость торговой точки к дому, «долгоиграющий» режим работы, качество продуктов, скорость обслуживания и даже легкость распознавания надписей на ценниках. Плюс, конечно, сами цены, ассортимент. Но не только.
Там, бывает, нас слегка обвешивают и обсчитывают, торопят, а потом «оценивают», обсуждая за глаза. Или в упор не замечают. Нет, в эту дверь мы больше не войдем, таким «инженерам авосек» не верим.
Зато здесь, в любимом магазине, покупателей встречают, как друзей, у входа, предоставляют скидки, помогают выбирать покупки, снабжают корзинками на колесах. Продавцы действительно открыты покупателю: благодаря пристегнутым к одежде визиткам известно даже, как кого зовут. Умопомрачительная техника, вплоть до бесшумных кондиционеров, свой фирменный дизайн, в общем, все достижения прогресса служат мне, случайному прохожему. Еще бы: клиент всегда прав. Вопроса нет, такому сервису мы, безусловно, верим.
Понимаете? Оказывается, рынок, рыночная экономика держатся не только на хитроумных законах (в которых рядовые граждане не сильно разбираются) – будь то закон стоимости или прибыли. Помимо неодушевленных денег, услуг и товаров, все это держится еще на людях, на нас, на простой человеческой вере друг другу.
Ну а в житейских отношениях, по существу, разве не то же самое? Философия веры человека человеку, если подумать, довольно проста, укладывается всего в две строчки. Мы безусловно верим тем, кто с нами безотказно возится, заботится о нас и говорит, прощаясь: «Приходите снова!». Верим тому, кто обеспечивает нам комфорт, внимание и безопасность. Ну хотя бы минимальные.
Так родилась идея школы-парка – системы студий, свободных площадок доверия, веры, в любую минуту готовых к услугам детей.
«Именно свободный доступ в студию и выход из нее переводит все процедуры школьного образования из средств воздействия в ассортимент услуг, предлагаемых клиенту...
В открытых студиях мы создаем рабочие места для пятиклассников: здесь микроскоп, тут – редкая энциклопедия, там – электрическая схема. Выбирай, к чему лежит душа. Делай свои ошибки! Правда, потом необходимо поделиться опытом с друзьями, «подарить себя», устроить презентацию своей работы...
Вы спрашиваете, что такое живой опыт? Да это каждый наш самостоятельный поступок. Только поступок тебя развивает, только поступком измеряется твой интеллект, в конце концов вся человеческая жизнь».
(Из интервью Милослава Балабана
«Литературной газете»)

Образование располагает всем необходимым, чтобы уже завтра распахнуть давно готовый, богатейший, но пока еще не осознавший свои внутренние неразбуженные силы «парк» – для вольного курсирования по нему ребят. Так утверждает Балабан.
Добавим к этому: у нас действительно есть многое, а будет еще больше, если только хватит сил поверить детям и себе.
Веришь – не веришь... Вот страдание!
Изобретатель школы-парка верит до конца. Он точно знает, что ребенок, даже впервые шагающий в класс, – человек. Скажем решительнее: человек свободный. И учитель тоже.
А вы верите?