2002-й: год общественного договора

С моей точки зрения, прошедший год не войдет в историю образования как год исторических решений или событий. В нем не было ничего обновляющего, удивительного или поражающего воображение. Все как обычно: власть пыталась показать, что улучшает дела в образовании; управленцы старались держать лицо и перед властью, и перед гражданами, и перед учителями; учителя просто работали, а дети ходили в школу и не подозревали о тех гигантских усилиях, которые прилагают власть, управленцы и учителя.

Как обычно, школа выживала и даже развивалась по только ей известным законам и на нее мало влияли игры «наверху».
И в этом, к сожалению, одна из основных характеристик российской образовательной политики: ее формальная составляющая – постановления, указы, приказы и так далее – по-прежнему не задевает основ образовательной деятельности. Не меняет целей, не влияет на содержание, не определяет задач, которые решают учителя и директора.
Энергии прикладывается много: чего стоила эпопея с подготовкой документов к заседанию Государственного совета, или шум вокруг концепции реформирования, то есть (извините великодушно!) модернизации системы образования, или широкомасштабного эксперимента, который якобы вовсю идет в школах...
И все это не продвинуло учительство и граждан-родителей в понимании новых целей школы.
Собственно, для меня это и есть основной итог года: изменилось ли наше представление о целях школы? Для меня это проблема изменения общественного сознания вообще, а не только его образовательной части.
Потому что я убежден: изменение целей школы, отраженное в общественном сознании, – это первый шаг в развитии общенациональных целей, целей развития общества вообще и государства в частности.
И здесь мне придется коснуться одной из самых деликатных тем в образовании, темы, которая, вообще говоря, редко обсуждается и, казалось бы, прямого отношения к итогам не имеет. Но я рассматриваю итоги года с точки зрения поворота проблематики, с точки зрения изменения нашего видения целей школы, формирования новой системы взглядов на образование.
Это вопрос о соотношении государственного и личного в образовании. И, несмотря на то что в стране идет Чеченская война, что криминализация всех сфер жизни почти тотальная, что дети растут в ситуации распада семьи как хранительницы нравственных основ жизни, несмотря на то что ни в политике, ни в экономике, ни в СМИ у детей нет образцов нравственного поведения и, казалось бы, единственной опорой здесь мог быть образ нравственного и заботливого государства, и, казалось бы, это так очевидно – быть государственником и поддерживать в детях и учителях веру в него... И тем не менее мне кажется, что усиление государственнической идеи в образовании – не самая лучшая перспектива.
На мой взгляд, итогом года как раз и является оформление этой проблематики – государственной основы школы и приватного характера образовательной деятельности.
Если не учитывать банальный и оттого заведомо некорректный аргумент «кто платит, тот и музыку заказывает», аргумент более подходящий для нарушителей закона, чем для его поборников, то, оказывается, можно рассмотреть схему отношений государства и граждан не как подчиненных и «заказчиков», а как равноправных переговорщиков.
И в этом смысле для меня основным итогом года является постепенное складывание общественно-образовательного договора.
Бедственное положение российской школы как раз и определяется неразвитостью общественных, гражданских механизмов регулирования экономики образования.
Недавно я разговаривал со студентами Высшей школы экономики об особенностях финансирования школы. И в конце концов студенты-выпускники решили, что в условиях, когда государство-монополист само и нанимает работников, и покупает у них результат их труда, никаких перспектив повышения заработной платы у таких работников нет и не будет. А то, что платят, – лишь пособие. Поэтому и повышение размеров выплат происходит в рамках улучшения пособий.
Очень похоже на правду.
Но ведь сами работники пока убеждены, что государство – их главный защитник и основной работодатель.
Правда, в тех школах, в которых уже эффективно действуют попечители как образовательные политики, там, где граждане выходят на реальный переговорный процесс с учредителями школ, там, где удалось (разными способами) утихомирить налоговиков и прочих проверяющих («семерых с ложкой»), – там учителя уже почувствовали, что граждане могут быть не только спонсорами, но и участниками общественно-образовательного договора.
Для меня это главный итог года.
Государство, конечно, должно прийти в образование.
И привести за собой граждан.
Сесть за стол переговоров и подписать обоюдный контракт.
Образовательный.
А подписав, можно и шампанского выпить.
С Новым годом!