ВЕК ОБРАЗОВАНИЯ

1900 - 2000

Ведущие полосы М.БОГУСЛАВСКИЙ, В.БАЦЫН

КОНТЕКСТ

“Нам бросался на плечи век-волкодав”, – горестно заключил поэт. И действительно, ХХ столетие явило потрясенным гражданам России все возможные социальные катаклизмы: сокрушающие революции, страшные войны, ставившие под угрозу независимость страны, дважды совершившийся скоропалительный распад державы. Крушение монархии, крах либерализма в 1917 г., — запрет оппозиционных партий, а в 1991 г. — запрет самой КПСС. Миллионы заключенных в лагерях, массовые депортации “народов-предателей”, погромы, голод, унесший десятки миллионов жизней, изгнание из страны цвета русской философской мысли, преследования инакомыслящих, верующих. “Великий перелом” хребта российского крестьянства в коллективизацию. Утверждение моноидеологии – “единственного верного учения”, разрушение и вымывание целых пластов культуры.
И вместе с тем превращение России в супердержаву, индустриализация страны, Великая Победа, подъем национального самосознания и горький опыт духовного выстаивания. Прораставшие сквозь асфальт тоталитаризма ростки подлинной литературы Пастернака, Ахматовой, Булгакова. Духовный подвиг русской эмиграции – Набокова, Шмелева, Ильина, – осознававшей себя не в изгнании, а в послании.
Школа, как любящая дочь России, прошла с ней через все мыслимые и немыслимые испытания. Учителя воевали, обеспечивали всеобуч, выполняли план хлебозаготовок, проводили подписку на заем, сдавали кровь. А главное, каждое утро ХХ века входили в класс и говорили самую важную из возможных фраз: “Здравствуйте, дети!”

ОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ПОЛИТИКА

Понятно, что образовательная политика на протяжении века менялась неоднократно – каждый режим стремился заказывать свою “педагогическую поэму”. Впрочем, встречались и лакуны, когда никакой четкой образовательной политики не осуществлялось.
В целом можно выделить четыре основные политики: центрация на консервирующей верноподданно-воспитательной направленности педагогического процесса; акцент на преобразующий, активный (мировоззренческий, атеистический, материалистический, диалектический) дискурс образовательной деятельности; приоритетность овладения школьниками прочного компонента базовых знаний и умений, необходимых для поступления в вуз; включение школьников в предпрофессиональное обучение, в общественно полезный, производительный труд.
Лишь одна образовательная политика реально никогда не осуществлялась – строящаяся на приоритете интересов ребенка, родителей, общества.

ИДЕИ

Судьба оказалась все же благосклонна к российскому образованию. В конце века в него влились те философские, религиозные, психологические, педагогические идеи, которые до этого жестко отсекались по идеологическим соображениям.
А в первой четверти ХХ века отечественная педагогика была открыта миру. Реализовывался принцип: “Все флаги в гости к нам”. Таким образом, на круг, можно констатировать: ни одна из действительно крупных и продуктивных мировых идей не обошла “как косой дождь” нашу педагогику.
Но вне всяких влияний и заимствований, несмотря на жесткие ветры беспощадного времени, развивалась и транслировалась отечественная педагогическая традиция, базирующаяся на неоднородном российском менталитете. Это школа, базирующаяся на таких идеях, как социальная направленность, внимание к личности ребенка при установке на коллективные формы воспитания, неприятие дифференциации и индивидуализации обучения. Правда, несмотря на страстные порывы, так и не удалось поймать “синюю птицу” – создать русскую национальную школу.

СУДЬБЫ

Подвижники и мечтатели, борцы за выполнение директив и толстовцы, вечные декабристы без декабря. Православные педагоги, коллективисты, сторонники твердых ЗУНов, адепты развивающего обучения и свободного воспитания. Марксисты и космисты, школоцентристы и выразители социальной педагогики.
Мир российского образования ХХ столетия был густо населен, лично насыщен.
Судьбы отечественных педагогов сложились по-разному. Их изгоняли из страны (Гессен, Зеньковский, Ильин), расстреливали в сталинских застенках (Бубнов, Гастев, Пинкевич, Пистрак, Шохин), гноили в лагерях (Крупенина, Руднев). Безжалостно отлучали от любимого дела (Амонашвили, Блонский, Крупская, Макаренко, Шацкий). Выдавливали во внутреннюю эмиграцию, лишали возможности публиковаться (Вентцель, М.М.Рубинштейн). Облыжными обвинениями и преследованиями сокращали жизнь (Выготский, Газман, Давыдов, Матвеев, Соловейчик, Сухомлинский). Не было только одного – возможности полной самореализации, выполнения до донца своей жизненной Миссии.
И все же, вопреки всему, общественная педагогическая традиция не только выстояла, но и развивалась. Ее становой хребет на протяжении века определяет духовная эстафета: Вентцель – Гессен – Сухомлинский – Амонашвили.

ШКОЛЫ

Век причудливо то расширял, даже распахивал, то жестко сужал многообразие типов и видов образовательных учреждений. В первой четверти ХХ века и в 90-е годы существовало их настоящее многоцветье. Реализовывались модели школ, учебы, труда, свободного воспитания, самореализации личности. Еще больше было видов: коммуны, общины, станции, гимназии, лицеи, комплексы. Школы частные и конфессиональные. Там, где сохранялось Пространство, Детство и лютовало педагогическое насилие.
Даже когда признавалась только единообразная школа, директорам и педагогам удавалось придать ей особое выражение. При послаблениях же вовсю расцветали авторские школы. Если же проводить во времени и пространстве ряд наиболее значимых школ, то выстраивается такой стержень: Медведниковская гимназия (Недачин) – Первая опытная станция Наркомпроса Шацкого – Павлышская школа Сухомлинского – Образовательный комплекс № 109 Ямбурга.

НАСЛЕДИЕ

ХХ век, как и в целом в истории человечества, оставил великое наследие. По отношению к педагогике, школе вообще складывается ощущение, что все возможные слова о воспитании и образовании уже сказаны, смыслы явлены и прояснены, продуктивные технологии апробированы. Не случайно к концу столетия явно наступила повторяемость одних и тех же понятий, слов, идей. Чувствовалась усталость культуры.
Что же касается свершенного за это столетие отечественными педагогическими мыслителями, учеными-педагогами, психологами, учителями, то в целом, несомненно, была сформирована фундаментальная и уникальная педагогика российской школы, имеющая в лучших образцах всемирное наследие.

УРОКИ

В России педагогам воистину надо жить долго. И не только для того, чтобы дожидаться осени и увидеть, как плодоносит их сад, но и чтобы “жить после жизни” — получить от потомков святую благодарность.
Время все расставило на круги своя. По гамбургскому счету воздав подлинным подвижникам гуманистической педагогики и жестко указав место тем, кто на конъюнктурной волне взмывал на педагогический Олимп.
Главным же уроком стал оптимистический вывод: школа в России вечна, педагогический потенциал неисчерпаем. Нам есть чем гордиться, у нас были замечательные педагоги, прекрасные школы. У нас была великая эпоха!