«Главное условие реформы — приблизить зарплату учителя к средней по промышленности»

Злободневные и острые эвриканские дискуссии пользовались неизменной популярностью у участников фестиваля.
На обсуждение темы «Реформирование образования» собрался целый зал желающих послушать, кто и как будет отстаивать свою точку зрения. Пищу для высказываний оппонентов дал ректор Государственного университета Высшей школы экономики, член Совета сети ФЭП Ярослав КУЗЬМИНОВ.

– В реформе есть два основополагающих предварительных условия, без выполнения которых реформы не будет. Во-первых, это методическое и техническое переоснащение образования, начиная с общей школы и заканчивая высшим образованием.
При этом первое условие для общей школы – это ее компьютеризация. Не просто поставить компьютер и запереть его в учительской, а сделать открытый компьютерный класс – как библиотечный зал: ты туда пришел, подключился к Интернету, где есть большой объем учебных интерактивных курсов. Здесь нет речи о том, что это вытесняет учителя, – это дополняет учителя. И если мы хотим развивать ребенка, хотим ученика заинтересовать в предмете, надо давать ему задания свободного поиска.
Второе условие – повышение заработной платы и школьных учителей, и преподавателей техникумов и высших учебных заведений до уровня, который бы сделал эти профессии конкурентоспособными на рынке труда. На сегодняшний день профессия учителя конкурентоспособна в тех районах, в которых нет промышленности, где единственный, кто получает живые деньги, – это учитель. В остальных регионах нашей страны учителя, преподаватели вузов – просто подвижники. Но ориентироваться только на подвижников нельзя. Задача очень простая – за пять-шесть лет необходимо вплотную приблизить зарплату учителя к средней по промышленности. Если средняя по промышленности возрастет в полтора раза и будет где-то 3600–4000 рублей, то примерно через 4–5 лет такого же масштаба должна достигнуть зарплата учителя. Это очень серьезная задача, но тем не менее исполнимая. Исполнимая по экономическим параметрам, но пока неисполнима институционально.
Нам надо отказаться от бюджетного финансирования по ЕТС, нам надо переходить к нормативу на ученика, потому что норматив на ученика мы можем повышать невозбранно в этом секторе, он ничем не привязан к зарплате других бюджетников. И это единственный механизм, благодаря которому через несколько лет мы можем реально повысить заработную плату учителю.
Реформа состоит в том, что мы пытаемся сделать школу не просто бюджетополучателем, мы пытаемся дать школе те права, которые имеют высшие учебные заведения. В высшем учебном заведении ЕТС и формально утверждаемое штатное расписание – это расчетная величина. У ректора вуза есть возможность свободно распределять деньги так, как он считает нужным, для того чтобы выполнить уставную задачу учебного заведения. Такого же рода права необходимо дать директору школы. Но здесь возникает достаточно серьезная проблема внутренней академической демократии. Чем школа, техникум, ПТУ отличаются от вуза? В школе на сегодняшний день нет системы горизонтального контроля качества. Школе нужно сформировать механизм, дополнительный к учительскому совету, который бы сделал прозрачными действия администрации школы. Это могут быть попечительские советы, это могут быть родительские советы, советы, надзирающие за функционированием учительского коллектива и администрации. И в рамках тех экспериментов, которые спланированы на ближайшие два-три года, мы должны в разных регионах опробовать разные сочетания и посмотреть, как они будут работать в других условиях, опробовать механизмы внешнего контроля за деятельностью школы и финансового контроля за качеством.

Следующее направление – четкое выделение государственного стандарта и обеспечение его бюджетным финансированием.
Следующий элемент – это единый экзамен. Он призван стать некой кульминацией системы независимого контроля качества. Основная задача единого экзамена очень проста – дать на порядок более объективную оценку того, как реально работает учебное заведение и что реально знает ученик. На сегодняшний день, к большому сожалению, между общим образованием и высшим образованием возникла пропасть, которая с каждым годом независимо от настроения людей, которые работают в школе и вузах, все расширяется, потому что объективные экономические интересы вуза завязаны на то, чтобы собирать деньги с поступающих в официальной и неофициальной форме. И пока система приема в вузы будет оставаться теперешней, мы не избежим объективного неравенства в доступе к образованию, нарушения Конституции России и связанных с этим огромных личных трагедий многих семей, у которых просто нет возможности соответствовать тем условиям поступления в высшие учебные заведения, которые сформировались за последние десять лет.

Анатолий ЦИРУЛЬНИКОВ, эксперт Совета сети ФЭП:

– Мне было приятно вас слушать. Я не столько фиксировал пункты содержания того, о чем вы говорили, сколько интонацию, ваше собственное содержание, которое за этим стоит, характер, взгляды, отношение к делу. Мне понравилось, что вы ничего не говорили по поводу ценностных ориентаций, что не критиковали предшественников и так далее. Вы говорите о вещах, связанных с компьютеризацией. Разговор об этом идет давно. И вот недавно Филиппов уверял, что дойдем до каждой сельской школы с компьютером. Я тогда его спросил: а насчет уборных как? Он на это почему-то не прореагировал. Между тем 70 процентов сельских школ не имеют канализации и в 10 процентах школ до перестройки не было электричества.

Милослав БАЛАБАН, эксперт Совета сети ФЭП:

– Школы во всем мире ходят с протянутой рукой – это дыра, в которую нужно много-много денег: сколько ни давай – все равно не хватает. Я все время повторяю своим коллегам: Принстонский университет ежедневно вымаливает милостыню на один миллион долларов, хотя сам берет бешеные деньги за обучение. Там пришлось на место ректора посадить менеджера, который умеет эти деньги собирать (из-за этого, кстати, был скандал). И если вся система образования, и у нас и за границей, существует как жестко-административная, антилиберальная, когда кто-то платит государству, а государство потом по куче чиновников, включая ректоров, кому-то что-то раздаст, то она не может быть прибыльной.
Так почему вы и вся команда Грефа, довольно либеральная, не отважились еще на один эксперимент? Как бы заработала эта система, включая наши внутренние проблемы с программой, успеваемостью и всем остальным, если бы был предоставлен либеральный способ движения финансов внутри учебных заведений, то есть от ученика через кредитную карточку какие-то деньги пошли прямо преподавателю или директору школы?

Олег Ермолаевич ЛЕБЕДЕВ, член Совета сети ФЭП:

– У меня соображения по нормативному подушевому финансированию. Я понимаю, что для определения такого финансирования необходимо четко разделить бесплатные и платные образовательные услуги. Однако вызывает большое сомнение и возражение тот подход к разделению этих услуг, который прозвучал: что бесплатными являются те услуги, которые находятся в пределах стандарта. Дело в том, что в ситуации вариативного образования понятия «стандарт» и «полноценное образование» – это понятия разные. Стандарт определяет минимально необходимое общее образование, но полноценное образование включает в себя вариативную часть. И поэтому нормативное подушевое финансирование должно определять расходы не только на обязательную часть этого образования, но и на дополнительное образование, которое учащиеся получают как в самой школе, так и в учреждениях дополнительного образования. Поэтому этот норматив должен включать в себя все виды расходов на различные виды образования. Иначе говоря, мы должны признать, что каждый учащийся имеет право на бесплатное образование повышенного уровня и имеет право на дополнительное образование, поскольку это необходимый компонент общего образования в условиях существования вариативной системы.

Евгений ЯМБУРГ, эксперт Совета сети ФЭП:

– Я не хочу дискутировать по поводу экономической части. Меня беспокоит нечто другое, о чем мы все пока молчим. Любая реформа школы – вещь системная. Тут мы пока не замечаем опасных и трудных тенденций, которые намечаются в содержании образования. Если мы все-таки переходим к некому стандарту и к некому единому универсальному общегосударственному тесту, то за этим идут мощнейшие системные изменения в содержании образования. Они уже происходят. Мы историю уже загнали в тупик с концентрической системой обучения. Следующей будет уничтожена начальная школа, потому что уже навязывается федеральный комплект учебников. После начальной школы будет опрокинута математика – самые тонкие вопросы мы перенесем в старшее звено школы, в 10–11-е классы, а среднюю школу упростим. Но любой грамотный человек знает, что при изучении математики при каждом витке спирали мы углубляем одни и те же понятия. У высшей школы взгляд на содержание школьного образования весьма утилитарный. Поэтому большой трагедией было объединение министерств высшей и средней школы – хотели как лучше, а получилось как всегда. Мы всегда будем братьями меньшими, потому что взгляд на школу идет как бы сверху, а не от корней, как он должен реально идти. Отсюда многие «заходы» и в содержании образования. С одной стороны кричат, что плохо учим и в вузы не готовим, с другой стороны говорят, что мы перегружаем детей и гробим их здоровье. Когда уйдем на пенсию, перед детьми будет стыдно. Поэтому параллельно с вопросами финансово-экономическими надо рассматривать очень тонкие вопросы о результатах наших неумных экспериментов с содержанием образования. Компьютеры нас не спасут. Я очень боюсь процессов, которые связаны с экономикой, потому что деньги выделяются зачастую на сомнительные разработки по содержанию образования.

Ярослав КУЗЬМИНОВ:

– В заключение расскажу, какова судьба Закона «Об образовании». Я считаю, что закон опередил свое время. Самое главное сегодня уточнить статус образовательного учреждения. Образовательного учреждения не будет, а будет образовательная организация с соответствующим расширением прав.
Относительно Бюджетного кодекса. Поправки к нему готовятся, до конца этого года будут представлены на обсуждение. Поправки в Налоговом кодексе предполагают значительное расширение льгот тех организаций и семей, которые инвестируют в образование, которые оказывают спонсорские услуги.
Мы выдвинули ряд поправок в Закон «О призыве», где предложили распространить льготы для сельских учителей (они не призываются в армию) на всех учителей. Тогда, может быть, у нас молодые люди пойдут в школы.
Ситуация с сельскими школами – это особая проблема нашей страны: примерно две трети школ – школы сельские. Если бы осуществили программу укрупнения сельских школ, то мы бы сэкономили порядка 50–60 миллиардов рублей. Но в решении проблемы сельских школ мы не можем, не имея добровольной основы для подобного рода укрупнений, идти на такие вещи.