Высшая награда – чай вдвоем

Они выросли, но не забыли

Представьте себе, читатель: вы студент. И вот вас просят заполнить анкету: назвать вашего школьного учителя, который «отдал вам душу свою». Заполняя анкету, вы и не подозревали, что таких отзывов у вашего Учителя наберется много, он получит грант Сороса. Вообразите, что в 16-й Мытищинской гимназии только в одном году таких лауреатов премии Сороса оказалось четыре человека. Их вспомнили самые разные студенты, в самых разных вузах страны. Пожалуй, стоит назвать их имена: Галина Валентиновна Геращенко, Людмила Михайловна Титарева, Татьяна Николаевна Велитченко и Елена Эммануиловна Новикова. Благодаря этой «великолепной четверке» в том году вся гимназия была также удостоена этой премии. Ни о какой случайности речи быть не может: считает голоса компьютер, он бесстрастен, как Фемида. Вскоре к этой четверке присоединился еще лауреат – учитель физики все из той же 16-й Андрей Михайлович Пуриц. Все они ведут предметы разные. Стало быть, есть что-то общее в системе преподавания, коль помнят своих наставников люди спустя годы?

За ответом на этот вопрос я и отправился в подмосковный город Мытищи.

Из маленьких деталей и складывается атмосфера коллектива, которая влечет и не отпускает...

За этой партой сидела моя бабушка

Признаюсь, четкого ответа не ждал. Представлять, что на вопрос «Как вам это удается?» достанут из «заветного сундучка» особую программу, по меньшей мере наивно. Как здесь учат? Пробуют новейшие методики, ищут, ошибаются и снова ищут. Предметные недели? Да, есть такие. Олимпиады школьные и районные? Сколько угодно. А еще конкурсы, викторины, специальные курсы. Но все это есть и в других школах, гимназиях и лицеях. Там тоже немало медалистов, отличные показатели выпусков и поступлений в вузы. Даже есть свои Соросовские лауреаты. Правда, их меньше. Значит, здесь, наряду со всем прочим, есть что-то свое. Но что?

Может, учащиеся какие-нибудь особенные? Да нет, тоже самые обычные. Правда, есть нюанс: желающих попасть в эту гимназию очень много. Недавно проводили исследование: 30 процентов детей из других микрорайонов. Хотя школ в Мытищах более чем достаточно. Однако родители везут своих чад сюда, не жалея (и это в наше время!) денег на транспорт. Не редкость здесь, когда учится в одном и том же классе, а порою у одного и того же учителя уже третье поколение. Значит, есть какой-то секрет такой притягательности. Какой?

 

Весь век учить – как вас на это станет?

Пожалуй, самое сложное в работе учителя то, что каждый год в школу приходят новые дети, а он – прежний. Учился он 7, 10, 16, а то и (страшно вымолвить!) сколько-то лет назад. Все меняется, программы, требования, жизнь, а учитель и его базовое образование – те же. И так сложно поспевать за временем: текучка, тетради, контрольные, классное руководство. А дети что ни год – другие. Непохожие. Вы с трудом освоили компьютер – а они играют в него с пяти лет. Вы со словарем переводите необходимую вам статью – а они смотрят кинофильмы на языке. И так далее во всем. Но надо соответствовать. Не подлаживаться, а именно соответствовать. Успевать.

Здесь успевают. Умеют не только учить, но и учиться. И, что уж совсем непросто, умеют учить учителей.

 

В одну программу «впрячь не можно...»

Представьте себя на месте педагога, который 10–15 лет учил детей, и учил неплохо. Наработал свои приемы, прекрасно чувствует класс, знает, как расшевелить молчальников, оживить урок «импровизацией», перейти к опросу и при этом повторить пройденный материал. И класс его уже представляет именно таким, не ждет от него никаких неожиданностей. И вот наступают зимние каникулы, и ему говорят: собирайся, поедешь на курсы в Институт повышения квалификации.

Здесь, в 16-й, учатся практически 100 процентов педагогов. Очень высокий показатель! Особенно если учесть, что возраст (впрочем, коллектив женский, давайте считать лучше учительский стаж), так вот – стаж здесь колеблется от 5 до 40 лет. Однако даже «сорокалетние» тоже говорят, как Гагарин: «Поехали!» Невзирая на то что ехать приходится к черту на рога, а здоровье не космическое.

Какие же надо найти слова, чтобы люди захотели ехать? Как усадить за одну парту разновозрастных и разноопытных учителей? Как сделать так, чтобы всем было и полезно и интересно?

На эти вопросы я получил весьма исчерпывающий и ясный ответ.

– Необходимо вначале послушать самому. Увлечься, а потом звать коллег, – пояснила заместитель директора по учебно-методической работе Елена Эммануиловна Новикова. – Скажем, вначале побывает наш директор на семинаре. Вернется и говорит: «А знаете – это интересно». И мы чувствуем в самом деле, загорелась Светлана Ивановна. Что-то любопытное услыхала. Иначе бы так не говорила. Конечно, нам тоже становится интересно.

После чего в гимназию и приглашают с лекциями самых опытных, самых интересных педагогов и методистов. И их слушают в зимние каникулы, так сказать в неурочное время. Однако послушать и посмотреть, как говорил гражданин Корейко – «разве из любопытства», лектора ИПК – даже не полдела. А только его начало. Можно активно участвовать в организованном (и талантливо организованном!) «круглом столе». Обсуждать ту или иную проблему. О чем-то поспорить, с чем-то согласиться. Чему-то даже позавидовать, кое-что захотеть внедрить у себя на практике. Но как раз последнее и есть самое сложное. Поскольку чем больше у вас опыта – тем сложнее вам перенимать опыт чужой. (Если быть до конца точным, чужой опыт – просто взять и использовать в своей практике – невозможно). Но можно постараться органически ввести какие-то интересные приемы в структуру своего урока.

Например, все знают: через «игровые моменты на уроке» легче давать материал. Особенно если он сложен для абстрактного восприятия. Из 25 человек в классе есть по меньшей мере 10 учеников, которым просто необходима именно образная подача. Уж так устроен их мозг: все абстрактные фразы они просто пропускают. Но, увы, есть учителя, которые так же органически не могут «играть». И не обязательно в силу своего возраста, просто по характеру не выходит из них Мочалов. Что тут поделаешь? Надо? Но играть можно только естественно. А если «наступив на горло собственной песне», дети все равно «не заводятся». Как Станиславский: не верят, хоть обыграйся! Что делать? Махнуть рукой, «наплевать и забыть». А как же те десять человек в классе? И потому, помня о них и зная про «игровые моменты», можно постараться включить их, но использовать в качестве «актеров» самих учеников. Тех, что способны к перевоплощению. Они сумеют лучше учителя «разогреть» аудиторию. Класс можно разбить на группы. И тогда уже не надо «ломать себя через колено». Необходимо только знать, как это делать. И захотеть это делать.

Но как «захотеть»? Как сделать так, чтобы захотели те, кто привык работать по старинке. Как создать обстановку, в которой взрослый, сложившийся человек, квалифицированный профессионал, захотел бы учить иначе, чем прежде. Он очень ранимый человек. Очень уставший. Он постоянно в напряжении. За ним по 8 часов в сутки наблюдает несколько десятков пар детских глаз. Он не может расслабиться ни на минуту... Здесь может воздействовать на учителя только тот, кто сам был и остается им. Кто знает его психологию так же хорошо, как свою кухню.

 

«Как наше слово отзовется...»

Замечено, что учителя дольше «не стареют душой». И эта особенность учительской психологии здесь тоже важна. Если в его присутствии похвалить его коллегу – он обязательно тоже захочет удостоиться морального поощрения. Здесь срабатывает сразу несколько факторов: профессиональная гордость – а я что, хуже?! Ну и доброе слово – кому оно не приятно?

Но и «подхвалить» надо тоже уметь. Не приведи Господи обронить фразу: вот-де ездили на курсы ИПК (перечислить фамилии) и Марья Ивановна уже использует новую методику, а вы, Клавдия Петровна, все раскачиваетесь. Ни в коем случае. Здесь вообще стараются избегать упоминания фамилий и имен в негативном контексте. Да, да! Критика есть, а фамилию вашу не склоняют. Как? А вот послушайте.

К учителям приходят на уроки завучи или директор. Это их святая обязанность. Порою, приходят не одни, а с их коллегами. Так называемое взаимопосещение уроков. Внимательно слушают объяснения. Отмечают хорошее. Фиксируют промахи, недочеты, «провисания», растянутые объяснения, «дискуссию на задней парте», «неверно занятую позицию» и еще тысячу мелочей, которых не должно быть в его работе. Их следует устранить из учебного процесса. Но как? Вывалить на заседании очередного педсовета, как ушат холодной воды? Но тогда следующий визит завуча учитель будет ожидать как... нерадивый ученик возвращения отца с родительского собрания. Что и знал позабудешь. Поэтому в гимназии нашли иной, более гуманный, способ «разбора полетов». Разбирают не «учителя», а урок. На педсовете никто из присутствующих не называет вашу фамилию. Идет детальный разбор увиденного и услышанного. Вначале отмечается все положительное, все плюсы. Они тоже фиксировались коллегами. Затем, говорят о том, чего не хватало. Понятное дело, для присутствующих не секрет, о каком педагоге и чьем уроке идет речь. Анонимность условна. Но сама методика такого отношения заключается в том, что все прекрасно понимают: ошибки типовые. Завтра их могут повторить другие. Задача – не «пропесочить» конкретного человека, а напомнить всем, чего не должно быть в учебном процессе.

Характерно, что директор школы рекомендовал и учителям проводить родительские собрания в таком же ключе. На собраниях говорят о классе в целом. Если возникает необходимость поговорить с кем-либо из родителей, ему предлагают немного задержаться или зайти в школу в удобное для него время. Здесь считают: это ученик получил двойку или прогулял урок, а не его мама или папа. Почему же взрослые люди должны в присутствии своих соседей или коллег по работе выслушивать неприятности про своих детей? Это давняя традиция.

И учителя здесь также находятся в обстановке уважительного отношения к своему труду. Любой учитель знает: никогда ни директор, ни завуч не позволит себе сделать замечание в присутствии его коллег. Не говоря уже при учениках. Здесь годами выработана своеобразная система поведения завуча на уроке. Это никогда не выглядит проверкой! Завуч «растворяется» на уроке. Он может позволить себе реплику «из зала» и ответить на вопрос учителя вместе с учениками. С места, знаете, как выкрикивают иногда отличники или «проснувшиеся» троечники. Он может (и охотно это делает) посмеяться вместе со всеми над удачной шуткой (фразой, сравнением) учителя. Порадоваться, опять же вместе со всеми, блестящему ответу ученика. Но никогда он не прикрикнет на расшалившихся или расшумевшихся учеников. Он здесь гость, хозяин – всегда учитель. Пусть сам и справляется, как справлялся, если бы завуча не было вовсе на уроке. Если учитель ошибется, завуч или директор не позволит себе (ни то что поправить!) даже сделать недовольную гримасу, выражая ею отношение к сказанному. Ведь учитель может не заметить оговорки, но ученики по этой гримасе поймут: что-то не так! А потому все разборы – после и в деликатной форме.

Кто-то может вполне резонно заметить: ну как же так? Закончился урок, учитель, особенно если он еще малоопытный, ждет реакции, оценки урока. Он старался, готовился, заранее знал, к нему придут. И вот теперь он должен ждать заседания педсовета, чтобы услышать суд товарищей. Неужели так-таки ничего ему и не скажут по горячим следам? Скажут. Если того требуют обстоятельства и ждать заседания нет возможности. Но и тогда постараются найти деликатную форму. Например, опытный завуч может сказать молодой учительнице примерно так:

– Ты знаешь, мне все понравилось (и это будет совершенно искренне, фальшь педагог заметит). Но, знаешь, мне кажется, если бы у тебя на уроке была Светлана Ивановна (директор. – Прим. авт.), она бы сказала вот что...(и далее следует перечень вполне конкретных недочетов).

Цель достигнута. Учитель услышал о своих неточностях. И в то же время их как бы и не высказывали. Их «могла бы сказать» Светлана Ивановна. Да и то неизвестно еще: сказала бы или нет? Но, во всяком случае, стоит подумать над этим. Спокойно. На досуге.

Не подумайте, что здесь юных учителей, как детей, пугают букой – стращают строгим директором. Будьте уверены: сама Светлана Ивановна, побывав у кого-либо на уроке, тоже постарается найти тактично-деликатный прием. Здесь уважают чужой труд. И знают, как можно словом примять человека.

Но бывают и непредвиденные ситуации. На урок завуч, как уже было сказано, ходит не всегда один, а с группой коллег. Среди группы может оказаться учитель «с солидным стажем». А стаж – это возраст, а возраст – это, знаете, еще и... Словом, трудно человеку подбирать «дипломатические» выражения». Порою реакция может быть даже и бессловесной. Просто махнет Опытный педагог рукой да и выдаст междометие: «А!» В сочетании с энергичным взмахом «резюме» понятно. А придраться не к чему. Но это полбеды. Могут выразиться и более определенно: «Ничего не поняла. Какая-то каша!» Вот в таких ситуациях, конечно же, завуч или директор обязательно «вступится» за новатора. Сумеет ободрить, но так, чтобы не было обидно и оппоненту.

Это сложно – впрячь в одну программу «коня и трепетную лань». Но необходимо. Поскольку и новые системы обучения хороши, и старая еще послужит. Не случайно же на одном из семинарских занятий, проходивших в гимназии, разыграли такую «деловую игру». Предложили несколько новых систем, а «традиционную» взяли да и перечеркнули мелом. Но потом в конце игры все хором дружно назад ее вернули. Восстановили в правах: еще послужит. В Национальном банке Великобритании, в зале, где хранится золотой запас страны, рядом с суперновейшими электронными весами для взвешивания слитков и песка стоят чугунные противовесы. Они служили едва ли не при короле Георге I. Обычно экскурсанты спрашивают: «Это экспонат?» И с удивлением узнают: весы используются так же активно, как и новые, служат не менее верно, иначе зачем их держать. Вот и в 16-й гимназии тоже не спешат выкидывать на свалку истории то, что служило верой и правдой годами. Все, что полезно, идет в дело. Главное – результат, а он есть.

Есть и еще один интересный прием. Хорошие уроки записывают на видеопленку. Кто-то скажет: но ведь это уж настоящее шоу. Согласен, это что-то вроде спектакля. Но дети ведь смотрят учебные фильмы, спортсмены – хорошие матчи, наконец, те же артисты ходят смотреть игру коллег. Кому может это помешать? Когда хочешь пить, тебя на волнует форма сосуда – главное, чтобы вода была чистой. Конечно, учитель знает, что его снимают, тем более знают ученики. «Показательная игра» и рядовой матч имеют меж собою мало общего. Однако все приемы налицо. Эти уроки просматривают все вместе. И комментирует их тоже педагог. Отмечая все хорошее. Подчеркивая (даже в этих случаях они неизбежны) недостатки. Все смотрят, слушают, учатся. Все, независимо от специальности. Урок по географии будет так же интересен математику. Методика подачи предмета легко трансформируется и может использоваться любым педагогом.

А еще эти просмотры позволяют учителям делать для себя – помимо знакомства с мастерством коллег – другие полезные открытия. Ведь уроки проходят на основе «родного» контингента: ученики-то свои. Сидишь и вдруг с удивлением обнаруживаешь: Петя Иванов, из которого ты каждый урок клещами вытягиваешь слово, на уроке твоего коллеги сам тянет руку, встает, бойко и толково отвечает. И видно по всему – дело это для него привычное. Стало быть, твой коллега смог найти к нему подход, а ты (пока!) нет. Вот тебе и еще доказательство того, что методика твоего товарища более действенна. А потому смири, как говорится, гордыню, перестань пренебрежительно хмыкать, а вглядись повнимательней: что такое он сумел сотворить с твоим «вечным молчальником», какой нашел способ его разговорить.

И еще: все уроки по 45 минут. Но одни тянутся, а другие – не успели включить, как «конец фильма». Ага, значит, и вам было интересно, стало быть, и ученики не успели оглянуться – звонок. Наглядный аргумент.

 

Мы с тобой одной школы

В гимназии создали свою психологическую группу. Сегодня в ней работают всего три психолога. (Точнее, два с половиной, один – студент.) Одна из психологов – Ольга Крушеницкая – жила на Кутузовском проспекте и 7 лет каждый день ездила сюда на работу. Мытищи – это хоть и ближний, но пригород, это электричка, это дорога до станции. И очень долго не могла отсюда уйти: заходила в московские школы, знакомилась с коллективом и... снова возвращалась сюда, в 16-ю. Влекло и тянуло...

Здесь есть команда. Коллектив, которым управлять легко, потому что каждый «знает свой маневр». Но при этом, как говорилось выше, выполняет его на свой манер. И никто его не одергивает, если видит, что у него получается хорошо, интересно и познавательно.

Героиню популярного и «оскароносного» кинофильма «Москва слезам не верит» спрашивает подруга: трудно ли управлять тремя тысячами человек? На что та резонно отвечает: «Надо научиться управлять тремя. Дальше число уже не имеет значения». Светлана Ивановна умеет управлять тремя. Эти трое – ее завучи. (Я ни в каком случае не забыл о четвертом «игроке» – Антонине Михайловне Плаксиной – завуче по начальной школе. У Антонины Михайловны своя очень важная и сложная роль своебразного «мягкого бампера». Она как бы принимает на себя всю силу неизбежных столкновений между звеном начальным и средним. Но это очень важная тема, и на наш взгляд, ее стоит рассмотреть отдельно.) У каждого свой круг обязанностей. Это по традиции. У каждого свой характер. Это от Бога. У каждого своя игровая роль. Это уже так сложилось: и в силу характера, и в силу традиционного «распределения ролей» в малых коллективах. Если вы проанализируете поведение любых известных вам «троек» из художественной литературы, вы легко заметите, нигде нет «психодвойников». У каждого свой психотип – и у ремарковских трех товарищей, и у трех мушкетеров. Каждый дополняет другого.

Так и здесь, роль у каждого своя, хотя никто ему ее не предлагает. Они играют ее в силу своего характера. Так уж сложилось. Ирина Николаевна Конягина – человек импульсивный, загорающийся, увлекающийся, человек с сиюминутной реакцией. Ее полная противоположность – Галина Валентиновна Геращенко. Спокойна, рассудительна, сдержанна, рациональна. Словом – «лед и пламень» сказал бы о них поэт, если бы уже не использовал эту метафору для других героев. Однако вернемся к третьему члену – Елене Эммануиловне Новиковой. Здоровый скептик, штатный «оппозиционер». Все в одном лице. И вот с такой командой, напоминающей своим эмоциональным вектором героев крыловской басни, приходится работать Светлане Ивановне. На первый взгляд может показаться, что это просто невозможно. На практике именно такое сочетание и оказалось оптимальным. Чтобы лучше понять, как это выходит в жизни, вообразите баскетбольную площадку. На ней – три играющих тренера, они же три завуча. В роли судьи – директор школы. «Мяч» – новая идея, произвольно взятая. Светлана Ивановна «делает вбрасыванье» идеи в массы. Вначале мяч-идея оказывается в руках Ирины Конягиной. Она берет ее обеими руками, рассматривает со всех сторон, находит новые положительные стороны. Идея ей определенно по душе, она с радостью постукивает ею об пол, мяч подпрыгивает, еще пробный удар о стену. Но идея и от этого не становится хуже. Затем мяч переходит в руки Геращенко. Она крепко сжимает его обеими руками, осторожно рассматривает со всех сторон, проверяет на прочность, ощупывает пальцами швы и шнуровку, еще раз сдавливает мяч, проверяя, насколько он «накачен» новым содержанием, сравнивает новый мяч с теми, что лежат в углу спортзала, анализирует, стоит ли менять его на те, что уже послужили им в играх и принесли не одну победу на первенстве по району. Затем перебрасывает мяч «здоровому скептику». Елена Новикова мяч-идею берет с нескрываемым неудовольствием, слегка поддает ногой, что уже, конечно, против всяких правил, затем и вовсе, надавив пальцем на ниппель, выпускает из него лишний, по ее мнению, воздух. Теперь мячик подпрыгивает не так высоко, зато и звону от него меньше. Вначале все ахают, потом разводят руками, и мяч возвращают судье. А тот спокоен. Он убежден: теперь можно играть. Идею «обкатали», но все же приняли.

Наверное, есть и еще очень много других «секретов», которые не то чтобы от меня скрыли, просто не посчитали необходимым о них рассказывать. Хотя из таких-то ма-а-леньких деталей и складывается атмосфера коллектива, которая влечет и не отпускает. Даже спустя годы, даже на студенческой скамье выпускники 16-й помнят «седые стены». Потому и назвали они пятерых своих учителей как определивших их судьбу.

Но есть и еще, так сказать, неофициальные «премии и награды». Скажем, к директору гимназии – Светлане Ивановне приходят бывшие ее ученики на чашку чая. Это награда повыше всех грантов и званий.

А к вам приходят ваши ученики? Ну не на чай, просто в гости?

Юрий КОНОРОВ