То, что доктрину в целом совещание поддержит, сейчас уже кажется очевидным. Впрочем, на полное единодушие никто и не рассчитывает. Как заявил на недавней встрече с журналистами министр образования Владимир Филиппов, «если в образовании какое-то решение поддерживают 2/3, то это уже очень хорошо, ну, кроме, может быть, повышения заработной платы, – это решение поддержат все 100 процентов».

А президент РАО Николай Никандров напоминает нам накануне этого грандиозного совещания мудрость древних: «При согласии малые вещи растут, а при несогласии великие вещи гибнут – это было сказано 2 тысячи лет назад». И тут же добавляет: «Сегодня налицо тенденция роста общественного интереса к образованию. Но в основном это декларации о том, что образование – наш приоритет, а надо бы подкрепить их деньгами и документами...»

Этого-то мы, собственно, от совещания и ждем.

А потому второй вопрос, вынесенный на это высокое собрание, – о конституционных гарантиях прав граждан на получение общего среднего образования. Эти гарантии увязываются прежде всего с решением вопроса о том, какой уровень власти будет нести ответственность перед средней школой по заработной плате, содержанию ее помещений и финансированию учебного процесса. Предлагается проект закона о соучредительстве субъекта Федерации и муниципального образования, по которому ответственность за содержание школы остается на муниципальном уровне, но, возможно, не везде, не во всех субъектах Федерации, а заработная плата в рамках договора о соучредительстве будет выплачиваться из бюджета субъекта Федерации. В то же время такой договор позволит, если это целесообразно, оставить зарплату и на муниципальном уровне. (Проект закона публикуется в этом номере «УШ», с. 6. – Ред.)

Третий вопрос для совещания – о концепции и структуре содержания общего среднего образования. Прежде чем опубликовать новый Базисный учебный план – уже для 12-летки – или утвердить стандарты, решено вначале определить основные, принципиальные проблемы средней школы и пути решения этих проблем, а затем уже искать механизм их реализации.

Четвертая тема для обсуждения (нельзя же все время говорить только о грустном) – о введении звания «народный учитель России». (Ведь есть у нас народные артисты и часто так же, как и учителя, еле сводят концы с концами, но зато в почете и уважении...)

И, наконец, пятый пункт предполагаемой дискуссии, самый проблемный. А как мы будем реализовывать эту Национальную доктрину, которую, Бог даст, совещание рекомендует принять?

В. Филиппов отвечает на этот вопрос так:

«В России есть Союз ректоров, ассоциация Роспрофтех и т.д. А у школьных директоров такого органа пока нет. Поэтому будет предлагаться вариант его создания. Будет принято положение о его формировании, и, как планировалось, Совет Федерации, Государственная Дума, РАН, РАО, коллегия Министерства образования будут кооптировать примерно по 10 человек (если это решит совещание) в состав этого совета, и причем так, чтобы среди этих 10 было не менее 50 процентов практических работников системы образования, директоров и учителей школ. И этот совет в последующие годы сможет заниматься вопросами общего среднего образования – и стандартами, и Базисным учебным планом, и организацией разработки содержания образовательных областей.

Есть и еще один документ, который мы готовим в рамках обращения Правительства РФ к Федеральному Собранию, – добавляет министр, – это вопрос об оплате труда работников образования. Мы не можем обходить стороной то, что этот вопрос сейчас очень плохо решается по срокам выплаты, но самое главное – нужно выработать какие-то предложения к Всероссийскому совещанию о механизме повышения заработной платы, в первую очередь работникам нашей средней школы. Если есть некоторые предложения по профобразованию, то по общеобразовательной школе ситуация не такая простая, потому что мы можем принять любое решение, а выполнять – губернаторам. Поэтому в Москве, в Кремле, можно было принять решение о повышении с 1 апреля зарплаты учителей в 1,5 раза, но его до сих пор не все еще ввели. Я был недавно в Туле, и занимались мы тем, что там по 6–9 месяцев – долги по заработной плате и только с 1 октября начали вводить коэффициент 1,5. Поэтому нужно найти механизм, позволяющий не просто повысить учителям зарплату, но и реализовать это повышение. И этот вопрос мы планируем вынести на Всероссийское совещание в Кремле».

«Мы понимаем, что основная нагрузка по финансированию системы образования будет ложиться на субъекты Федерации (как прописано в проекте доктрины, 8–10 процентов ВВП субъекта Федерации, мы уже сейчас начинаем ощущать, какие это огромные затраты)».

Но губернаторы хотят юридической и финансовой ясности. И, между прочим, регионы начинают осознавать, что здесь «очень велика координирующая роль Министерства образования. Нас, субъектов Федерации, 89, и каждый сегодня идет своей дорогой. Можно себе представить, что мы в состоянии сделать с методиками, с технической и материальной базой, если будем отдаляться от единой системы образовательного пространства Российской Федерации. Ну а первая из текущих проблем – это подведение той ресурсной базы, которую мы хотели бы иметь в системе образования, прежде всего финансовой базы».

В Совете Федерации обсуждаются сейчас и некоторые новации, которые озвучил В.Сударенков. Для учителей: «Мы говорим о гражданской ответственности учителя, а значит, мы должны говорить и о гражданском статусе учителя, отнесении учителя к категории гражданского служащего. (Не государственного служащего – здесь есть отличие. Гражданский служащий – это человек, который выполняет гражданскую функцию на бюджетные средства.) Статус гражданского служащего отрабатывается сегодня в Европарламенте, и там готовится хартия о свободном доступе к гражданской службе, это будет относиться к учителям, медикам и некоторым другим категориям...»

...И для учеников, тех, которые будут заканчивать уже 12-летку: «Выпускнику школы, вступающему в рыночные отношения, необходимо иметь хотя бы одну специальность».

Вроде бы идей, предложений по Национальной доктрине не так уж мало. Вот только исходят они все больше из «верхов» и там же, в «верхах», часто и предаются забвению. Предложений «снизу» – то есть не по разнарядке, из управлений образования, а непосредственно из школ, считанные единицы.

Почему? Мы долго думали над этим вопросом.

Вероятно, Национальная доктрина, на которую уже было потрачено столько сил и времени «наверху», вызвала бы несоизмеримо больший интерес в школах, если бы люди понимали, а зачем она, собственно, конкретно им впоследствии будет нужна. То есть – каковы гарантии выполнения того, что мы сейчас с таким воодушевлением записываем в доктрину. Кого и к чему она обязывает? Какую юридическую силу имеют Конституция и законы – понятно. А доктрина?

Ответ на этот вопрос мы попытались получить непосредственно у законодателей.

Иван Мельников, председатель Комитета Госдумы по образованию:

«Мы считаем, что, во-первых, безусловно, Национальная доктрина образования не может противоречить действующей Конституции – она может только развивать те или иные положения Конституции, конкретизировать их; во-вторых, мы считаем, и это было зафиксировано в итогах парламентских слушаний, что желательно Национальную доктрину принимать федеральным законом. Причем закон, мы надеемся, будет состоять не только из одной статьи: «принять Национальную доктрину образования Российской Федерации», но это будет более широкий закон, в котором будут прописаны некоторые механизмы реализации отдельных положений Национальной доктрины.

Мы считаем, что с принятием Национальной доктрины нам наверняка придется принимать новые законы и вносить изменения в ныне действующее законодательство с тем, чтобы привести его в соответствие с теми положениями, которые будут отражены в Национальной доктрине образования».

Закон, конечно, – это уже что-то. Но сколько у нас уже принятых законов, где и финансирование прописано, а настоящий-то среди них один – бюджет...

Иван Мельников, впрочем, настроен более оптимистично:

«Я думаю, не случайно правительственную комиссию по Национальной доктрине возглавляет председатель правительства, в нее входят министр экономики, министр финансов, министр культуры и еще ряд представителей министерств и ведомств, с тем чтобы это все-таки был такой документ, который будет соответствующим образом отражаться и в наших федеральных бюджетах».

То есть все-таки снова исполнение доктрины будет зависеть от того, любит или не любит детей глава правительства?

«Ну, это всегда так, – «утешает» И. Мельников, – у нас очень трудно принять закон, но еще труднее добиться, чтобы он исполнялся...»

Впрочем, Олег Смолин, заместитель Ивана Мельникова, считает, что и от мастерства законодателей вероятность исполнения закона все-таки зависит.

Здесь необходимо небольшое отступление. Оказывается... к стыду своему, мы и забыли, что у нас в России уже есть доктрина науки...

Так вот:

«Потому и не знают доктрину науки, – говорит О. Смолин, – что она утверждена Указом Президента и никак не исполнялась. Мы хотели бы, чтобы доктрина образования была законом, и не просто законом, а, как мы пишем, основополагающим нормативным правовым актом, то есть как бы вводим более высокий ранг закона. И второе – мы хотели бы, чтобы эта доктрина прошла через широчайшее общественное обсуждение, получила широкую общественную поддержку, тогда есть какой-то шанс, что она будет исполняться. Если бы мы вообще внесли ее совместно – Правительство, профильные комитеты Государственной Думы и Совета Федерации, – я считаю, в этом случае толка от доктрины было бы гораздо больше. И кстати... против войны средствами образования трудно действовать, но если бы мы получили достаточное финансирование, тогда мы получили бы хоть какую-то возможность решать проблемы детей в горячих точках».

А вообще О. Смолин считает, что «необходимый законодательный минимум для развития образования создан, но в стране сочетаются юридический фетишизм с юридическим нигилизмом. Часто, – говорит он, – нас обвиняют в принятии популистских законов. Но посмотрите: до 1996 года Закон «Об образовании» в части выплаты компенсаций за методическую литературу исполнялся, сейчас исполняется все меньше и меньше. Потому что бюджетное одеяло уменьшается, как шагреневая кожа.

Доктрина, собственно, и исходит из того, что мы не можем спасти образование только средствами самого образования. Если мы хотим спасти российское образование, то нам очень важно, чтобы изменения вносились не только в политику в области образования, но и в образовательную политику в целом – затрагивая экономическую политику в отношении образования, социальную, информационную и др.

...И тем не менее я рискну сказать, что положение в российской системе образования лучше, чем во многих других социальных институтах».

Конечно, все познается в сравнении...