Мысль о том, чтобы сделать тематический номер о разновозрастном обучении, родилась в тайге. А точнее – после пяти дней моего пребывания в Усть-Илимске.

Сначала были впечатления после посещения уроков в разновозрастных группах в Усть-Илимском экспериментальном лицее, потом разговоры с его учителями и долгие беседы с директором; после этого – поездка в село Невон и встреча с педагогами школы № 17 Усть-Илимска.

Нестандартные уроки-«погружения», явная заинтересованность детей в учебном процессе, желание учителей придумывать новые формы занятий и изобретать творческие подходы к решению традиционных педагогических задач – это лишь малая часть того, чем «дышат» школы, работающие по системе разновозрастного обучения. И именно это нам и хотелось отразить на газетных страницах.

Посовещавшись в редакции, мы составили план номера и приступили к действиям. Идея собрать под одной обложкой некоторые теоретические позиции и практические примеры, иллюстрирующие систему разновозрастного обучения, обретала конкретные черты. Стало понятно, что в стране на сегодня есть два места – Ярославская область и таежный Усть-Илимск, – где эта система живет и развивается. Вроде бы экспериментом заинтересовался ряд школ Бурятии. Но там пока все только начинается.

Насколько хорошо нам удалось проиллюстрировать систему разновозрастного обучения – судить вам. Мы надеемся, что вам будет интересно познакомиться с опытом коллег и, возможно, попробовать использовать что-то из принципов разновозрастного обучения в своей школе.

Мы благодарим всех авторов этого номера и выражаем особую признательность директору Усть-Илимского экспериментального лицея М.М. Батербиеву, замдиректора Азовского педагогического лицея А.А. Остапенко и завкафедрой педагогических технологий Ярославского государственного педагогического университета им. К.Д. Ушинского Л.В. Байбородовой. Без их поддержки и помощи мы вряд ли бы решились взяться за эту тему.

Яна САРТАН

Вернемся к диалогу!

Средневековый диспут в современной школе

…Их было двенадцать учеников, все разного возраста, как и полагается в средневековой школе. Магистр открыл книгу и прочел место, которое следовало вместе обсудить.

– Я говорю «да», – сказал он.

– Мы говорим «нет», – ответили ученики.

Затем нужно было доказать, что это отрицание – не последнее слово в диспуте.

Взвесив доводы «за» и «против», искатели истины поднялись к новому «да».

Настоящий схоластический диспут, по всем правилам средневековой школы, состоялся в Культурологическом лицее в Москве. Руководила научным спором ведущий научный сотрудник Института философии РАН, доктор философских наук Светлана Сергеевна НЕРЕТИНА ¹.

– Как вы пришли к идее такого урока?

– Однажды после учительской конференции, посвященной средневековой культуре, мне предложили вести в одной из московских школ уроки латыни и спецкурс по средневековью. Идея Иммануила Канта, состоящая в том, что нужно учить не мыслям, а мыслить, может стать эпиграфом для новой школы, в которой учитель и ученик попеременно меняются местами, кафедра перестает возвышаться над партами, а собеседники усаживаются за круглый стол сосредоточенных дискуссий.

– Расскажите, пожалуйста, о сценарии, по которому проходил диспут в Культурологическом лицее?

– В классе находились: десяток детей, папа одного из мальчиков, учительница русского языка и я. Как и в средневековой школе, у нас был экспозитор, который зачитывал текст, предназначенный для дальнейшего обсуждения. Использовались тексты Ветхого Завета и Салического закона ². Задача – определить, как священный закон соотносился со светским.

Экспозитор читал текст, он дробился на ряд пунктов, в отношении которых определялись термины. Оговаривались принципы: мы должны встать на некую позицию, на основании которой необходимо развернуть цепочку доказательств. Суть их резюмировалась в «да»-утверждении. Потом выстраивалась цепь возражений, построенная на других принципах и основаниях. И мы говорили: «Нет». Третья часть урока – торжество «да», которое магистр должен подготовить новым силлогизмом. Он учитывал все возражения и доказывал торжество своего или найденного учениками «да».

– А если ученики не могли доказать положительного тезиса?

– Если попадались такие, которые говорили мне только «нет», я считала, что урок не состоялся. Без последовательного выдвижения аргументов и разрушения контраргументов не было урока. Диспут считался состоявшимся, когда возникала жесткая полемика. У нас на уроках выступления были весьма убедительными, и я не знаю, кто – дети или взрослые – были лучше. Скажем так, я-то точно не была лучшей!

В средневековой диалектике ум предстает как раскрытие, как развитое умение превращать любой текст в предмет дискуссии. Если я этого не умею, я плохой педагог. Поэтому учитель и ученик не считали зазорным поменяться местами: вдруг другой знает больше?

– В классе были ученики разных возрастов. Это принципиально?

– Вспомним, что в Академии Карла Великого находились его взрослые дочери со своими мужьями и 15-летний мальчик Пипин. На мой взгляд, разновозрастность – одно из условий правильного обучения.

Во время моих занятий с десятиклассниками получалось так, что на диспутах всегда присутствовали взрослые. Сталкивались разные умы – скажем, мифологичность ребенка с научной рациональностью взрослого. Разновозрастность не только не мешает, но как раз способствует такой сосредоточенности, без которой диалог легко может превратиться в формальный обмен репризами между учителем и учеником. Можно даже сказать – разновозрастность – условие диалога.

________________