«ЕГЭ используют как дубину для наказания директоров»

Внешняя оценка должна помогать и поощрять

В противоречие метеорологическим наблюдениям, июнь – самый жаркий месяц лета: в российских школах пора экзаменационных страстей. Оглашения оценок, затаив дыхание, вместе с учениками ждет и школьная администрация. Вышестоящее руководство не погладит за низкие баллы по управленческой головке. И все это вопреки проповедуемой Минобрнауки мысли о нецелесообразности такого кнута.
На наших страницах о внешней оценке качества размышляет руководитель Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки Виктор БОЛОТОВ.

Перед нами министерством и правительством поставлена широкая задача – создание общенациональной системы оценки качества образования.

Сперва мы внимательно рассматриваем, как можно использовать уже существующие процедуры для получения представления о том, какова объективная оценка в системе образования.

Первая из них – это наша обычная государственная итоговая аттестация школьников после 9-го и выпускного классов. Регионы, которые участвуют в эксперименте по введению профильного обучения, знают, что для 9-го класса на федеральном уровне разрабатываются экзаменационные материалы и рекомендации по тому, как оценивать: за что сколько баллов ставить ученику. Причем трехбалльная система – три, четыре, пять – не работает для независимой оценки.

Еще в прежнем министерстве специальным Положением в итоговую аттестацию внесли возможность создавать межшкольные и муниципальные экзаменационные комиссии. Что представляет собой межшкольная комиссия? Пять школ договариваются: давайте сделаем одну комиссию по проверке 9-х классов. В пилотных регионах внешние комиссии работают на экзаменах по нашим материалам. И в этой внешней, независимой оценке девятиклассников больше не прослеживаются взаимоотношения Марьи Ивановны с Ванечкой или Манечкой.

Эксперимент проходит мягко, на уровне рекомендаций. Дано право, а не вменена обязанность создавать комиссии. Пока оно есть у пилотных школ и пилотных муниципалитетов, для субъектов Федерации еще рано.

Эти результаты в среднем образовании и в ряде техникумов стали использовать при зачислении в профильную старшую школу. И если по всей России по нашим экзаменационным материалам создадут межшкольные экзаменационные комиссии, которые повышали бы эффективность оценки по итогам девяти классов, то, во-первых, был бы снят ажиотаж с ночными очередями и доверительными беседами между родителями и директором при зачислении в сверхэлитные гимназии и лицеи. А во-вторых, человек увидит, по какому профилю ему идти дальше. Хочешь стать юристом? Но, извини, ты и по русскому языку, и по истории ничего не знаешь…

Для сравнения состояния дел в 9-х классах по муниципалитетам и регионам можно заменить тотальную проверку во всех школах репрезентативной выборкой. Тут тоже необходима внешняя экспертиза – «внешние» люди, которые проводят оценивание.

ЧИТАТЕЛИ «УШ»: Пятнадцать лет – нежный возраст, когда чужие люди из независимой комиссии на экзамене могут привести ребенка в состояние стресса. Нельзя ли оставить в покое учащихся 9-х классов? В.Б.: Отменят итоговую аттестацию – значит, не будем детей проверять.

Но не только муниципалитетам для получения достоверной картины нужно иметь независимых экспертов. Мы на федеральном уровне для получения сведений по изучению того или иного предмета будем делать репрезентативную выборку уже для себя, обеспечив наличие наших представителей либо тех, кто прошел у нас обучение и был сертифицирован.

В систему общероссийской оценки качества образования также будут встраиваться две другие процедуры, которые сегодня, по новому законодательству, сливаются в одну, – аттестация и аккредитация образовательных учреждений. И опять общие измерительные материалы; единые правила оценивания результатов; обученные, сертифицированные люди, реализующие эти процедуры… Если в субъекте Федерации хотят использовать аттестацию школ для своего мониторинга, то его задача – делать репрезентативную выборку по школам, чтобы каждый год были представлены не только лицеи и гимназии (или, наоборот, сельские школы). Представительная выборка позволит прийти к результатам, которые в управлении качеством образования, конечно, больше помогут.

Качество образования – это сюжет, по которому дискуссии велись, ведутся и будут вестись. Для себя мы приняли рабочее определение, относящееся к качеству образования.

Первое – соответствие государственным стандартам. ЕГЭ – как раз часть этого, но в определенном аспекте: давайте скажем откровенно, единый экзамен меряет обученность, а не образование. Сводится ли оценка качества образования к учебным достижениям по предметам? Разумеется, нет.

Кстати, с ЕГЭ связана проблема использования его для рейтингов. Я жестко утверждаю: рейтинговать – опасная штука. Бессмысленно сравнивать, в Москве или в Санкт-Петербурге лучше знают русский язык, по одной простой причине. В Питере русский язык был обязательным экзаменом для всех детей (там даже, подключившись к ЕГЭ, сдавали этот предмет выпускники ПТУ). А в Москве – по выбору.

(Мне гораздо симпатичнее подход, когда субъекты начинают, как в советские времена, сравнивать себя с другими, учитывая обстоятельства. Возьмем, к примеру, охват дошкольным образованием. Нужно понять ситуацию Северного Кавказа с его безработицей и московскую. Зачем тогда говорить, что надо равняться на такой-то процент дошкольного образования? Вся эта цифирь нужна как сырье для аналитиков.)

С нашей точки зрения, суета вокруг единого экзамена связана с тем, что часто его используют не по назначению, а как дубину для наказания директоров школ, учителей, завроно, не имея для этого никаких оснований.

Во-вторых, качество образования измеряется удовлетворением ученика или студента от учебного заведения.

И в-третьих, учитывается оценка внешних потребителей. С профессиональным образованием проще – у них оценку качеству образования дают работодатели. А кто внешний заказчик для школы? Те самые институты гражданского общества, то самое сообщество людей, живущих в данном районе.

ЧИТАТЕЛИ «УШ»: Гуманный учитель, если его ученик делал сорок ошибок в сочинении, а теперь делает двадцать, ни за что не поставит ему «двойку». Тогда как независимая комиссия, принимающая экзамен, поставит вроде как объективную оценку. Зачем нам это надо при той сложности с подростковой преступностью и всем остальным, что мы сейчас имеем? В.Б.: Экзамен – это квалификационное испытание, а не промежуточное, когда мы говорим про дидактику, психологию и так далее. Вчера Вася у меня сделал 100 ошибок, а сегодня 90. Я говорю: «Молодец, Вася, «три». Это стимул, личные отношения учителя, класса… Кстати, ребята понимают, что оценку им ставят за прогресс. Мы сделали попытку отменить де-факто вступительные испытания в вузы. И теперь по экономическим и управленческим специальностям в государственных и негосударственных вузах на платных отделениях учатся такие липовые троечники с нулевыми знаниями! У них аттестат о среднем школьном образовании, потому что Васе поставили «тройку» за 45 ошибок.

Как его привлечь к оценке школы? Можно было бы провести социологический опрос, но это дорогое удовольствие. Нужно искать формы государственно-общественного управления, когда люди начинают думать о проблемах образования не потому, что к ним пришли интервьюеры, а потому, что для них оно стало значимым. Как сказал мне один мэр, в чьем городе малолетняя шпана била окна: «У меня два варианта: или вкладывать деньги в милицию, или в дополнительное образование этих детей, чтобы они где-то социализировались».

Перед всеми нами стоит непростая задача по идентификации внешних оценщиков: кого привлечь к оценке деятельности конкретного образовательного учреждения? И в рамках создания общероссийской оценки качества образования становится принципиально важной работа по нескольким направлениям: это оценка деятельности школы учениками (или вуза – студентами) и оценка тех, кто получает отсроченный результат, – для некоторых школ много значат слова, сказанные о них высшей школой. Если же школа в проблемном микрорайоне, то интерес представляет мнение не вуза, а других партнеров.

ЧИТАТЕЛИ «УШ»: Для того чтобы проводить независимую оценку результатам ребенка, мы должны специальным образом работать с этим учеником: приучать к тому, что рано или поздно его результаты будут оцениваться. К сожалению, современная школа не работает с этим вопросом. Мы не учим и самооценке, и внешней оценке. Поэтому введение независимой внешней оценки в 9-м классе по типу ЕГЭ может повлечь за собой социально-психологический взрыв в этой когорте молодых людей. Здесь ни в коем случае нельзя спешить. В.Б.: Я полностью согласен с этим. Нужно готовить и детей, и директоров, и родителей.

В прошлом году было несколько проектов, связанных с опросами мониторинга состояния дел в образовании. В этом году задуман интегрирующий проект, то есть на уровне субъектов Федерации и муниципалитетов будут даны рекомендации, какую информацию собирать для того, чтобы ставить вопрос об управлении качеством образования. Наряду с ЕГЭ и голой статистикой там есть еще ряд других позиций.

Вот что мы ставим себе как задачу на ближайшие несколько лет. Говорить про управление качеством образования, не представляя себе, что это такое, не имея объективной картины, – значит просто болтать, а сколько ни говори слово «халва», слаще не станет. Для этого необходимо построить систему объективной, независимой оценки дел в школе – как на муниципальном уровне, так и на уровне Российской Федерации.

Кроме того, очень важно создавать культуру управления качеством образования. По мере наращивания объективной внешней оценки состояния дел в образовании нужно готовить людей, которые помогут управленцам принимать решения, потому что те любят в лоб использовать любую независимую цифру. «Десять процентов с низким результатом – наказать штрафом, десяти процентам лучших – дать премии» – пример одного из уважаемых регионов. Нельзя этого делать! Но при этом должен быть кто-то, кто скажет, кому и как помочь (ни в коем случае не наказать), а кого – похвалить.

ЧИТАТЕЛИ «УШ»: Независимая экспертиза учащихся 9-х классов – одна из самых больных тем. Не является ли такая постановка вопроса, что учащихся старших классов с самыми лучшими результатами будут принимать в лучшие учебные заведения, шагом к переходу к элитарному образованию, когда лучших заберут лучшие, а оставшиеся останутся там, где и были? И не придется ли в этой связи менять Закон «Об образовании» и другие нормативные документы, по которым образовательные учреждения выбирают все-таки родители и учащиеся? В.Б.: Давайте посмотрим, по каким основаниям ведется набор в лучшие школы городов. По тем жалобам, которые мы получаем, выделяются три позиции. Первая и вторая – блат и «спонсорский» взнос, о котором мне сообщают от Камчатки до Калининграда. Третья – испытание, устраиваемое школой для учеников, пришедших поступать в 10-й класс. Школа не верит принесенным из соседнего учебного заведения документам. Отсюда практика тестирования, собеседования... У нас два варианта действий. Сделать вид, что ничего страшного не происходит, и пусть разбираются как хотят. Или нескольким школам (в одной школе профильное обучение с сильной физикой и математикой, в другой – по гуманитарным предметам) договориться о создании независимой комиссии. Это сетевое взаимодействие школ с доступным качественным образованием. А то, что успешные дети соберутся в лучших школах, разве плохо? Зачем наказывать ребенка, не пуская его в хорошую школу?

Подготовила Инна АЛЕЙНИКОВА